Я проснулся от резкой боли в левом плече. В голове плавал туман беспамятства. Последнее, что отпечаталось в моём мозгу, было ощущение короткого полёта в салоне бронетранспортёра и внезапная, ослепительная боль в теле, вырубившая сознание. Понятно, что наша колонна напоролась на серьёзную засаду местных бандитов. Осторожно поднимаюсь с матраса, который лежит на жёстких нарах в маленькой камере. Каменные стены и низкий потолок, красное тусклое освещение и помятое ведро в углу, рядом с железной дверью, однозначно говорят о принадлежности данного помещения. Осторожно поднимаю правую руку. Она слушается и не болит. Ощупываю своё тело. Несколько синяков и гематом наверняка украшают его под растрёпанным дорожным костюмом. На левом плече повязка, пропитанная кровью, а левая рука небрежно загипсована. Судя по ощущениям, явный перелом и вывих одновременно. Как же больно всё это! Мой взгляд опускается вниз. Вот же паскудство! Мои дорогие туфли кто-то из местных бандюганов пригрел. И тут я окончательно осознал, что моя жизнь сейчас мне точно не принадлежит. При всей моей, казалось бы, огромной власти, я зависел теперь от настроения главаря отвязанных военных, решивших, что они вершат судьбу любого человека, попавшего в поле их зрения. Впрочем, если рассуждать здраво, без слюней и соплей, в настоящее время на подконтрольных выжившим согражданам территориях в большинстве своём рулят либо военные, либо полицейские, либо бандиты. Только жёсткая карающая рука способна «держать в узде» разношёрстный народ анклавов. Демократия умерла уже давно, а теперь на её костях пляшут танец тираны. Такая вот ирония судьбы Америки.
Что я могу предложить местному диктатору в обмен на свою жизнь? Деньги нынче просто бумага; золото я, наверняка, потерял при обыске бандитами бронетранспортёров; власть их не интересует (легче управлять небольшой территорией, особенно в условиях неблагоприятных внешних факторов). Жалко, что мне не удалось посмотреть на их убежище, в которое моё безвольное тело доставили, вытащив из боевой машины. Хоть какое-то представление составил бы. Впрочем, не думаю, что местные бандюганы снабжены вдоволь продовольствием и медикаментами. Плохая слава маршрута, проходящего по территории города, наверняка отвадила от него путешествующих на свой страх и риск бедолаг. Ха-ха! Какая молва пойдёт, если они не оставляют в живых свидетелей своих жестоких засад? Или убивают не всех? Ведь меня то они подлатали и припрятали. В любом случае изобилия у моих тюремщиков точно нет. Значит я могу предложить главарю часть доли в снабжении, которое с большим трудом выбиваю в посещаемых мной анклавах. Это может сработать.
Как же болит плечо и ноет рука! А вместе с израненным телом ноет и моя душа. Как быстро цивилизованная и свободная страна превратилась