– Ты послал вестовых в Курск? Именно там нынче войско великого князя, – спрашивал Алексей.
– Киевляне не могут взять Курс и Брянск, там отчаянно бьются последние бояре Ольговичей. Сильно Изяслав Мстиславович не поможет. Ему добивать нужно Давидовичей. Но я послал и к хану Аепе и князю Андрею Юрьевичу во Владимир, – отвечал Никифор.
– Андрей тоже не придет. У него замятня с Новгородом Великим. Владимирский князь уже в Торжке должен быть, ну или брать его силой, – несколько обреченно говорил Алексей.
– Ты сам на все вопросы отвечаешь. Когда мы разобьем булгар, убежит и мордва зализывать раны, вот тогда можно и немедля отправляться по повелению воеводы Владислава Богояровича, – сказал Никифор и так же, как Алексей ранее, придвинул к себе порцию еды.
– Как все вокруг навалилось. Мы что, Господа прогневили? – разведя руками, недоуменно спрашивал Алексей.
Никифор не стал комментировать такое высказывание, по мнению младшего воеводы, оно на грани богохульства. Опытный, уже поживший на этом свете, воин он прекрасно знал, что пути Его неисповедимы и порой вообще не понять, куда могут вывести проблемы и тяготы, может быть к новой ступеньке к силе, а, может, и наоборот случиться, и ступень будет вести не вверх, но вниз.
В горницу терема воеводы, где и общались два, на данный момент, главных лица Братства на Руси, влетела растревоженная Марта. Молодая женщина была ключницей у воеводы, а еще и личной помощницей жены воеводы, Марии, хозяйки терема. Теса-Мария, чей беременный живот уже немного просматривался, милостиво дала временный кров Алексею и его жене, Улите. Дочь убитого боярина Кучки приехала к своему мужу, наверное, чтобы отчитать того за недостаток внимания к семье.
– Там! Там! – задыхаясь от отдышки, пыталась сказать Марта, указывая в сторону женской половины терема.
– Ну же, что там? – спросил Никифор.
– Там служанка боярыни Тесы-Марии с пеною у рта корчится от боли в животе, – выпалила ключница.
– Что с Марией? – в унисон выкрикнули два мужчины.
– Рвет ее сильно! – сообщила Марта.
Никифор решительно встал из-за стола, подошел к распахнутой двери в горницу и во все горло закричал:
– Никого не выпускать, кто выходил сегодня за пределы города, изловить!
Никифор замолчал, задумался. А после решительно подошел к Алексею.
– Сдай свой меч, Алексей! – потребовал Никифор.
– Ты ополоумел? – выкрикнул воин, жестко посмотрев на младшего воеводу.
– Ты не подчиняешься моему приказу? – не менее решительно спросил Никифор.
– Да объясни, почему я? Ты думаешь, что Марию отравили, и это я? – удивленно, несколько сбавив тон, спросил Алексей.
– Не ты, но…уж прости, я подозреваю среди прочих жену твою, Улиту Степановну. И ты можешь из-за нее натворить глупостей, – сказал Никифор.