Российское самодержавие находилось на волосок от гибели. В целом для подавления внутренних волнений понадобилась армия численностью почти в 300 тысяч человек, что приближалось к величине сухопутных сил, сражавшихся с японцами [403]. Мобилизация таких огромных сил с целью осуществления репрессий и выживания режима была бы невозможна, если бы западные противники России, Германия и Австро-Венгрия, решили воспользоваться такой благоприятной ситуацией. Чтобы парализовать и, скорее всего, погубить царский режим, хватило бы даже не нападения с запада, а одной лишь мобилизации [404]. Не менее важно и то, что в роли российских сил внутренних репрессий выступали те же самые крестьяне в мундирах, которые восставали, когда – и потому что – царский режим производил впечатление ослабленного, и которые сейчас, когда режим опять показал зубы, вновь принялись навязывать государственный строй восставшим рабочим, студентам и таким же, как они, крестьянам [405]. Их сплотил Дурново. Перед нами один из тех моментов в жизни крупномасштабных исторических структур, когда решающей оказывается роль личности: не столь значительный министр внутренних дел не справился бы с ситуацией. Когда «режим балансировал на краю пропасти, – как справедливо указывал его представитель Владимир Гурко, – его спас… Дурново, проводивший едва ли не независимую политику и путем безжалостных гонений на революционные элементы восстановивший в стране некое подобие порядка» [406].
Но в этот же самый момент бедой для страны оказался талант политика – а не его недостатки. Спасение обреченного на гибель русского самодержавия усилиями Дурново имело своим извращенным следствием то, что страна двинулась навстречу куда более ужасной катастрофе в ходе куда более ужасной войны, которая послужила прологом для создания радикально нового строя. Разумеется, невозможно сказать, чем бы кончилось дело, если бы исключительная решимость и полицейские навыки Дурново не спасли царизм в 1905–1906 годах. И все же поневоле задаешься вопросом: может быть, если бы не Дурново, история шестой части Земли и других территорий была бы не столь катастрофической и в ней не нашлось бы места для невероятно жестокой диктатуры Сталина? Как бы то ни было, передышка, полученная Россией благодаря Дурново, оказалась недолгой. Это время было наполнено бурными событиями и неуверенность в завтрашнем дне сохранялась. Как вспоминал один современник, «Уже задолго до войны все политически сознательные люди жили как на вулкане» [407].
Глава 4
Конституционное самодержавие
Мы