на большевистскую и меньшевистскую фракции произошел двумя годами ранее, в июле 1903 года, на II съезде Российской социал-демократической рабочей партии в Лондоне (первом с момента проведения учредительного съезда в Минске в 1898 году, на котором присутствовало девять человек). В Лондоне, вне сферы досягаемости царской полиции, делегаты приняли устав и программу партии («Предпосылкой социальной революции является диктатура пролетариата»), но две яркие фигуры, Ленин и Мартов, не сошлись во взглядах относительно структуры партии. Конфликт начался с того, что Ленин предложил сократить редколлегию газеты «Искра» с шести до трех человек (Плеханов, Ленин, Мартов), что было разумным предложением, которое тем не менее вызвало возмущение среди делегатов (в протоколе собрания зафиксированы «угрожающие выкрики» и восклицания «позор!»). Однако источники разногласий лежали глубже. Все российские социал-демократы считали капитализм злом, с которым следует бороться, но марксизм утверждал, что история последовательно проходит ряд этапов, и большинство русских марксистов вслед за своим старейшим вождем Плехановым придерживались идеи о том, что социалистическая революция может восторжествовать лишь после того, как состоится «буржуазная революция» и капиталистическое развитие России ускорится. Согласно этой точке зрения русские рабочие должны были помочь слабой российской буржуазии в установлении конституционного строя с тем, чтобы спустя десятилетия рабочие могли одолеть капитализм и прийти к социализму. Но что, если бы рабочие оказались не способны к этой роли? Мартов ухватил суть, написав, что «примирение революционно-демократических задач с социалистическими» – то есть буржуазной революции и социалистической революции – «это проблема, которую судьба русского общества поставила перед русской социал-демократией»
[368].
Вопрос о роли рабочих в историческом процессе уже привел к расколу среди немецких социал-демократов. Возникало впечатление, что у немецкого пролетариата развивается не революционное, а только профсоюзное сознание (и капитализм не собирался погибать) – эту ситуацию четко констатировал Эдуард Бернштейн, пришедший к выводу, что социалистам следует избрать путь постепенных шагов и эволюции и двигаться к социализму через капитализм, не ставя своей целью свержение капитализма. Карл Каутский, соперник Бернштейна, заклеймил его как марксистского «ревизиониста», утверждая, что социализм, а затем и коммунизм все равно невозможны без революции. В то же время условия, существовавшие при царизме, не позволяли применить «ревизионистский» подход Бернштейна в России, даже если бы таковыми были намерения Ленина – а они таковыми не были, – потому что профсоюзы и конституционное движение оставались запрещенными. Ленин восхищался Каутским, но шел дальше него, выступая за конспиративный подход, потому что Российская империя отличалась от Германии еще более строгими ограничениями свобод. В работе «Что делать?» (1902) Ленин предвещал революцию в том случае, если горстка «испытанных, профессионально-вышколенных
