Чиатурские марганцевые залежи были открыты в середине XIX века отцом Витте, царским чиновником средней руки [359]. К 1905 году благодаря осуществленной Сергеем Витте интеграции России в новую мировую экономику, на эти частные шахты, в которых применялись кустарные методы работы, приходилось не менее 50 % мировой добычи марганца. Над «горизонтом» возвышались высокие груды извлеченной руды, которую ожидала промывка, – этим занимались главным образом женщины и дети – и вывоз в Германию и Англию, где марганец применялся при выплавке стали. Чиатура с ее заработками, в среднем составлявшими жалкие 40–80 копеек в день, обедами, присыпанными марганцевой пылью, и «проживанием» под открытым небом (зимой рабочие ночевали в шахтах) была, по словам одного очевидца, «настоящей каторгой» – за тем исключением, что трудились здесь не каторжники [360]. Даже по стандартам царской России Чиатура была краем вопиющей несправедливости. Тем не менее, когда рабочие восстали, царские власти призвали на помощь не только войска, но и ультраправых погромщиков, которые называли себя «священной дружиной», но были прозваны черносотенцами. В ответ на физическое насилие Джугашвили принял участие в преобразовании социал-демократических агитационных «кружков» в красные боевые дружины, называвшиеся «красными сотнями» [361]. К декабрю 1905 года пролетарские «красные сотни» при содействии юных радикалов-головорезов взяли под контроль Чиатуру, а соответственно, и половину мировой добычи марганца.
Лишь в предыдущем году Джугашвили призывал создать независимую Грузинскую социал-демократическую рабочую партию, не входящую в состав Всероссийской (имперской) социал-демократической партии, – что, вероятно, было отголоском его баталий с русификаторами в семинарии и в Грузии вообще. Однако грузинские социал-демократы отказывались от борьбы за национальную независимость, полагая, что, если им и удастся каким-то образом отделиться, Грузии все равно не стать свободной, пока не свободна Россия. Грузинские товарищи осуждали Джугашвили как «грузинского бундовца» и вынудили его к публичному покаянию. Будущий Сталин изложил свои взгляды в работе «Кредо» (февраль 1904 года), очевидно, отрекаясь от идеи об отдельной грузинской партии; 70 экземпляров этой работы были распространены в социал-демократических кругах [362]. Помимо юношеских романтических стихов и двух анонимных передовиц в «Брдзоле», впоследствии приписанных Сталину, «Кредо» было одной из первых его публикаций (оно так и не было найдено историками партии, впоследствии разыскивавшими произведения