Многие сотрудники охранки имели хорошее образование, составляя своего рода «полицейскую интеллигенцию», и собирали библиотеки революционных трудов с целью дискредитации взглядов революционеров [275]. В своей работе они использовали новейшие достижения зарубежных коллег, по примеру лондонской полиции взяв на вооружение книгу Э. Р. Генри об отпечатках пальцев и позаимствовав у немецкой полиции методы ведения картотеки [276]. Впрочем, борьба с террором оказалась грязным делом: иногда охранка сталкивалась с необходимостью позволять террористам осуществлять задуманные ими покушения с тем, чтобы полиция могла по возможности накрыть всю террористическую сеть [277]. Более того, многие осведомители охранки сами совершали политические убийства с тем, чтобы доказать революционерам, что им можно доверять и не лишаться возможности доносить о замыслах террористов. Царская полиция, участвуя в убийствах других царских чиновников, марала свою репутацию и обостряла трения между соперничающими политическими кланами. В результате руководство охранки само попало под полицейский надзор, хотя негодяев в его рядах нашлось меньше, чем тех, кто был убит своими собственными агентами-ренегатами [278]. Кроме того, охранка ощущала презрение со стороны царя Николая II, который почти никогда не удостаивал начальника охранки аудиенций [279]. И все же охранка, не имевшая почти никаких связей при дворе, была единственным органом государства, пустившим подлинные корни в обществе. Более того, несмотря на соучастие этого полицейского учреждения в делах террористов, с которыми оно должно было бороться, и его отчуждение от режима, который оно должно было защищать, охранка записывала на свой счет один успех за другим [280]. Ей удавалось очернять настоящих революционеров, объявляя их полицейскими агентами, и поддерживать те революционные элементы, возвышение которых шло во вред террористическим организациям. Сталина всю жизнь, а затем и после смерти преследовали слухи о том, что он был тайным полицейским агентом (хотя его многочисленные враги так и не доказали этих обвинений) [281]. Льва Троцкого тоже подозревали в сотрудничестве с полицией [282]. Как похвалялся один бывший начальник охранки, «революционеры <…> начали подозревать друг друга, и в итоге ни один заговорщик не мог доверять другому» [283].
Тем