Я отвернулся, собираясь с мыслями. Я не был уверен, что принимаю правильное решение сейчас, но тем не менее все равно обратился к своим людям:
– Собираемся.
Глава седьмая
Город был полностью задрапирован черным, выделялись только вдовы. На них были их белые шелковые платки, знак траура, который всего несколько месяцев назад носила и я. Последние дни для Сивики обернулись настоящим кошмаром, впрочем, как и для меня. Морриган потерял не только целый взвод молодых солдат, включая самого кронпринца, но и свою Первую дочь, принцессу Арабеллу, которую теперь клеймили самой гнусной из предательниц и обвиняли в смерти собственного брата. В тавернах ходили отвратительные сплетни, будто худшая из версий так и не была обнародована – что Лия собственноручно вонзила меч в грудь Вальтера.
Король недужил. Люд шептался, что он болен душой, не телом. Вальтер был его гордостью, но Лия – как бы они ни враждовали и как бы она ни раздражала его – всегда утверждала, что она больше дочь своего отца, нежели матери. Вот ее предательство-то его и подкосило.
А как она поступила со мной?
Я ведь так и не решилась объясниться с Микаэлем. Нет, вместо этого последние несколько дней я тщательно перебирала в памяти все наши разговоры с ним, слово за словом, словно это были речные камешки, и я искала тот самый, который сиял бы правдой.
– Конечно, Паулина, как только окончится мой последний патруль, мы обязательно поселимся в Терравине. Где бы ни был твой дом, мое сердце уже там.
– Но, Микаэль, что, если по какой-то непредвиденной случайности мне придется уехать отсюда до твоего возвращения? Теперь ты знаешь, где меня найти. Ты ведь приедешь?
– Обязательно, любовь моя. Ничто не сможет разлучить нас. А теперь давай уединимся сейчас, в последний раз перед тем, как мой взвод отбудет.
А потом он поцеловал костяшки моих пальцев и повел меня в заброшенный домик сторожа на краю мельничного пруда. Он всегда говорил правильные слова, делал правильные вещи, и его взгляд был таким пронизывающим, что я верила, будто он смотрит прямо мне в душу. Даже сейчас моя грудь горела от воспоминаний о его поцелуях. Я все еще хотела быть с ним. Хотела, чтобы его слова оказались правдой. В моем чреве рос его ребенок.
Но тем не менее я никак не могла отрицать, что в те недели в Терравине, когда я ожидала его приезда, меня постоянно одолевало беспокойство. Я полагала, что это была тревога за его безопасность, за то, что он страдал во время службы, но теперь я задавалась вопросом, не было ли это тревогой другого рода. Той, в которой я боялась признаться даже самой себе.
Но Лия знала. Каким-то образом она все знала. Наверное, это Вальтер рассказал ей о Микаэле – ужасные вещи, которые он и сам считал правдой. И все же она так мало верила в нас с Микаэлем, что даже не стала ничего рассказывать мне. А Вальтер мог и ошибиться.
Но почему же тогда Микаэль все еще не приехал за мной в Терравин? Почему я не пошла к нему сейчас? Что помешало мне открыть ему свое присутствие и увидеть