«Меняет свои облики, точно хамелеон», – мысленно добавил Раджед. Его собеседники оживились, однако Сарнибу только скептически кивнул.
– Хорошее предположение, но сведений слишком мало. А мы из-за малахита не можем отследить перемещения.
– Погодите, кто-то еще вклинивается… – заметил колебание в поле связи Олугд. – Хм, магия очень знакомая.
– Да это же Инаи Ритцова! Цаворитовый чародей! – всплеснул руками Раджед, замечая, как сквозь эфир текут зеленоватые полосы. Они складывались в очертания лица.
О далеком соседе, льорат которого притаился извилистым полумесяцем на северной оконечности западного материка, не было известно практически ничего уже лет пятьдесят. Иногда казалось, что Инаи Ритцова и вовсе окаменел вместе с множеством других случайных жертв чумы. Однако плотная завеса цаворитовой магии доказывала обратное. Хозяин башни – самый молодой чародей Эйлиса – не участвовал ни в войне льоров, ни в политических интригах. Казалось, он вообще не интересовался внешним миром.
Раджед отчасти сочувствовал ему: в конце концов, у несчастного мальчика в раннем детстве погибли родители – ценой своих жизней защитили башню. Они даже не научили его толком распоряжаться великой магией редчайшего талисмана. В далекие времена их опасались: врагов владык сновидений ждали бесконечные кошмары, которые представали столь реальными, что сводили с ума.
Однако последние поколения этой некогда грозной династии прослыли людьми мирными и даже слишком отстраненными. Они скорее окутывали друг друга приятной грезой и существовали в ней, не интересуясь делами внешнего мира. Ровно так же они общались и с доверчивым ячедом. За сладкие видения, что посылали ленивые правители, им многое прощалось. А всякий, кто желал проникнуть в льорат, тут же погружался в глубокий сон. Так хозяева встречали редких гостей, так же оборонялись от врагов, никого никогда не убивая. Но в один ужасный момент на магию сна нашлась иная – магия смерти, магия дымчатых топазов. На Илэни не действовали сонные чары. Сон и смерть – брат и сестра.
Родители Инаи проиграли в поединке с беспощадной чародейкой, сам же он воспитывался старой нянькой из ячеда. Но ее срок пришел слишком скоро для летоисчисления льора. Зато она не познала ужас окаменения, одна из последних уцелевших. Так с двадцати пяти лет Инаи жил затворником в своей башне.
Тем страннее было его появление в ответственный момент переговоров. Раджед ожидал плохие новости, каждый мускул напрягся, ноги готовились метнуться в портал на выручку еще одному нерадивому соседу. Несмотря на демонстрируемое высокомерие и равнодушие, янтарный льор никогда не желал смерти ни Олугду, ни Инаи. Как минимум молодые чародеи не заслужили стать жертвами обессмыслившейся войны. Да еще где-то глубоко в сердце теплилась надежда, что незамутненные вечной борьбой умы найдут лекарство против недуга всея Эйлиса.
Впрочем, об умственных способностях Инаи никто не ведал ничего определенного. Поговаривали, что от скуки