– Как хорошо, что Вы не успели запереть храм! – Обрадовался Олег. – Можно мы с ребятами поставим свечи?
Бабули, поджав губы, тут же оценили замшевую куртку мужчины и простенькую одежду ребят.
– Конечно, заходите! – Обрадовался батюшка, поскольку тоже умел делать выводы. – Разберетесь сами или помочь?
– Какие красивые детишки! – Улыбнулась матушка, отчего у глаз собрались морщинки, а на щеках появились ямочки. – Пойдемте. Небось, о нашей вере толком ничего и не знаете?
Протянув брату и сестре ладони, она повела их за собой.
Бабки, попрощавшись, ушли восвояси, и Олег остался стоять рядом со священником, в чьей бороде уже была заметна проседь.
– Отец Григорий. – Протянул тот крепкую ладонь совершенно мирским жестом.
– Олег Владимирович. – Пожал ее Олег.
– У Вас очень хорошие дети. – Продолжил священник. – Это видно по их глазам. В них – чистота, как в небесных озерах. – Он поднял глаза. – И много печали. Полагаю, Вы пришли сюда с того берега реки?
– Новые Овсянки. – Кивнул Олег. – Но дети – не мои.
– Раз из всех взрослых они доверились именно Вам, значит, крест этот – Ваш. Не бойтесь его принять, даже если против будут все, кто Вам дорог. Не колеблясь, идите путем, который подсказывает сердце. Возможно, тогда Вы найдете счастье, о котором даже боитесь думать.
– Вы что-то обо мне знаете? – С подозрением спросил Олег.
– Нет. – Рассмеялся отец Григорий, показав белые зубы. – Я, как и Вы, был на той самой войне, о которой сейчас предпочитают молчать. Мы сопровождали колонну с медикаментами и врачами, когда на нас напали. Думаю, нет, сейчас уже уверен, что наш маршрут выдал боевикам кто-то из наших. Тех, кто сидел далеко и только отдавал приказы. Помню темень, яркие вспышки разрывов… Меня сразу контузило, и я ничего не слышал. Но бежал и стрелял, пока не накрыло окончательно. А дальше… Вам придется поверить мне на слово. В любом случае, услышать Вам об этом стоит. Так вот, вижу я вокруг себя белый свет. Только свет, но чувствую, как в нем, этом свете, живут образы. И мне так захотелось хоть что-нибудь разглядеть! Я стал следить за едва намеченными контурами и увидел… Прямо на земле, под светом прожекторов, лежу я и еще бойцы. Некоторые мертвы, поскольку вместилище духа, рядом с сердцем, опустело. Но некоторые тела живы, поскольку нить, связывающая с ними души, натянута, но не порвана. А над нами, разливая драгоценный спирт, работают врачи. Такие же, как и мы, совсем молодые ребята. Мне и еще трем бойцам повезло: до рассвета нас забрал вертолет. А они остались… С тех пор этот белый свет всегда живет во мне. Стоит только захотеть его увидеть. Кажется, эти дети – продолжение одного из тех парней. Но в числе живых, я уверен, его нет. Он выполнил основную задачу своей жизни, пожертвовав остальными. В том числе, судьбами своих малышей. Так что береги их, солдат. – Священник приподнял голову и внимательно