Я поморщилась, стараясь разобрать хоть что-то из загробной болтовни Калерии Игоревны.
– Устроим романтик сегодня вечером? – в улыбке Стаса сквозило желание. – По-взрослому. Без трусиков! – облизнулся.
Без трусиков.
Я кашлянула в кулак.
– Стас… У меня сегодня уже есть кое-какие дела, – небрежно проронила в ответ.
– Что за дела? – прищурился он.
К счастью, в этот момент первая пара подошла к концу, и с чувством выполненного долга, побросав вещи в рюкзак, я поспешила к выходу.
– Саш, у нас окно! Пойдем в кафе? – предложил Кандинский, нагоняя меня у входа.
Он собственнически сцепил наши ладони.
– Ну, хорошо…
Обмениваясь дежурными фразами, мы поспешили к студенческому кафетерию, расположенному на цокольном этаже корпуса. Да только до кафе нам не суждено было дойти…
Толкнув дверь, Стас запихнул меня в одну из пустых аудиторий.
– Кандинский, ты что творишь? Мы вообще-то так не договаривались! – запротестовала я, пытаясь увернуться.
– Сахарова, помолчи! – и он припал губами к моим губам, раскинув руки по обе стороны от моего тела.
– Нас Лёлька ждет…
Речь шла о нашей одногруппнице Оле, прогулявшей фонетику.
– Сашенька… – Стас столкнул нас лбами, – ты же знаешь, как долго я об этом мечтал…
– Но мы на учебе… И…
– Да и хрен с ним! Просто поцелуй… Не отталкивай… Я же твой парень… – он принялся несдержанно, чересчур слюняво меня целовать.
Р-р.
Я глубоко вздохнула, прикрывая глаза.
Ну почему лобзания со Стасом напоминали что-то вроде обязаловки? Я участвовала в процессе лишь технически, потому что всякий раз мысленно уносилась в дальние дали.
Я снова проживала тот наш безбашенный поцелуй с Артемом в подсобке.
Подарок, который я сделала себе на совершеннолетие. Это было захватывающе. Сродни поцелую с самым опасным демоном преисподней. Ох и покатал он меня на эмоциональных качелях… над пропастью.
Без страховки. Без шанса на спасение. В обрыв. С разбегу.
С той ночи я мысленно окрестила Артема Темным. Увы, это прозвище слишком хорошо характеризовало мою первую неразделенную любовь.
– Сашенька… – молитвенно шептал Стас, прижимаясь еще теснее. – Ну давай устроим пожар у меня дома? Знаешь, что я тебе сделаю… – Кандинский размашисто прошелся языком от одного уголка моей губы до другого.
Я издала нервный смешок.
– Х-хорошо… – чтобы хоть как-то включиться в процесс, я вновь сделала то, чего категорически делать было нельзя – детально воспроизвела в памяти тот особенный подарок, полученный от Апостолова на мое восемнадцатилетие.
Мой восемнадцатый день рождения не задался с самого утра.
– Как это, отменил мой праздник? – стараясь не