Брови капитана сдвинулись, тон с насмешливого сменился на грозный: – Ты снова здорова, обезьяна. Пришла пора расплатиться за лечение и харчи. В кандалы его, и на вёсла! Посадить рядом с червём. Пусть научит его уму-разуму, – распорядился капитан. Развернулся и вышел. Доктор последовал за ним.
Матросы заковали Тима в кандалы, и ударами бича, приправляемыми пинками, погнали его наверх. Его усадили на скамью, находящуюся, аккурат, посередине судна, седьмым, крайним слева, гребцом. Это было нехорошим местом, как понял потом Тим, – гребцы сидящие близко к центральному проходу, по которому прохаживались подгоняющие рабов надсмотрщики, получали больше ударов бичами, чем сидящие ближе к бортам. За железные кольца кандалов, сковывающих щиколотки, ноги Тима накрепко привязали к балке, идущей вдоль скамьи под ней. Ширш сидел рядом, справа от Тима, шестым гребцом на скамье.
– Хватайся скорей за весло и греби, как все. Слушай барабан и греби! – крикнул он прямо в ухо Тиму, – Хватайся скорей, Квалуг, иначе тебе не поздоровится – запорют!
Ширш был прав. Видя, что Тим замешкался, к нему тут же подскочил матрос-надсмотрщик и угостил его спину несколькими ударами бича. Боль была пронзительной и резкой. Тим схватился обеими руками за весло, и принялся работать ими в такт ударам барабана.
– Попутный ветер… – как бы невзначай сказал Ширш, после того как прошло около четверти часа от того времени, как Тим сел за вёсла. – Тебе будет тяжёло с непривычки, бедолага, – продолжил он, – по себе знаю. Будешь задыхаться, спина будет разламываться, руки отваливаться, на ладонях появятся кровавые мозоли, но как только начнёшь медлить, так сразу получишь бича. Поначалу вся спина твоя будет одним кровавым месивом…
– Да что ты меня всё пугаешь, Ширш? Ты меня гневишь.
– Я и не думал пугать тебя, Квалуг! Я хочу тебя предупредить, чтобы ты знал чего ожидать, был готов. Ведь если ты будешь готов, то тебе легче будет справиться, верно?
Тим угрюмо молчал, налегая на вёсла, дабы не схлопотать очередного удара бичом.
Ширш продолжал – Вот я говорю, ветер попутный, значит, грести нетяжело, значит, можно поговорить. А вот когда ветер встречный, приходится прикладываться так, что лёгкие вылезают наружу, не поговоришь. Хотя, тебе, наверное, и сейчас тяжело с непривычки. Ну да ничего, привыкнешь со временем. А почему ты меня не спросишь, как я здесь оказался?
– Ну и как ты здесь оказался? – безо всякого интереса спросил Тим.
– Когда-то, в прошлой жизни, когда я был ещё не червём, а человеком, был я знатен и родовит. Происходил я из древнего флинийского рода (Ширш оглянулся – нет ли рядом надсмотрщика?) Фуркадов. Слышал ты о таком, бывший браганец?
Тим кивнул, Ширш продолжил:
– Имел я наследный герцогский титул, большие наделы земли на севере Флинии, свою торговую флотилию, да и много чего ещё. Конечно, уже давно не узнать благородного