Обычно жрецы участвовали в прорицании, как посредники между Пифией и вопрошающими, но в действительности, они нередко оказывали большое влияние не только на форму, но и на содержание ответа. Более того, некоторые говорят, что в иные времена профеты сначала составляли оракул и после этого давали его запомнить и озвучить Пифии. Конечно, это не означает, что Пифия была послушной куклой в руках профетов или жрецов храма, и все прорицание было театральной постановкой.
Плутарх, рассказывая о случае прорицания при неблагоприятных знамениях, называет профета Никандра, который бежал из адитона вместе с прочими служителями оракула и с теми, кто пришел вопрошать Пифию, испугавшись ее неистовства.
Вероятно, на протяжении веков существования дельфийского оракула, отношения между непосредственной прорицательницей Пифией и служителями храма были разными, и их роль и значение определялись личностными качествами дельфийской жрицы, профетов и других жрецов.
Геродот, рассказывая о нашествии Ксеркса, говорит, что бог запретил дельфийцам трогать сокровища храма потому, что сам сумеет защитить свое достояние. Варвары между тем были уже близко и издали могли видеть святилище. Тогда прорицатель по имени Акерат заметил, что священное оружие, которого никто не должен был касаться, вынесено из мегарона и лежит на земле. Прорицатель пошел сообщить об этом чуде людям, оставшимся в Дельфах. Как видно из рассказа знаменитого историка, Акерат был и прорицатель, и толкователь, и возвеститель воли бога. Точно так же и сам Аполлон был и толкователем воли Зевса, и его пророком.
Для того, чтобы прорицания были выражены в стихотворной форме, они перелагались в стихи состоящими для этой цели в служении при храме поэтами. Размер стихов и слог был эпический; в позднейшее время, однако, употреблялась и проза. Эти изречения давались в символической форме и отличались темнотою и загадочностью. Собрание изречений оракула – к таким сборникам часто обращались за советом – было уже у афинского тирана Писистрата.
Некоторые говорят, что из-за загадочности вещаний дельфийской жрицы Аполлон получил прозвище Локсий (вещающий иносказательно). Даже после толкования профетами изречений Пифии, оракулы часто бывали трудными для понимания. Эсхил поэтому говорит, что пифийские изречения, хоть и сказаны по-эллински, а понять все равно