Вспыхнули печи, завертелись взбивалки, выбрались из глубокой кадки водные бесенята-судомойки.
Расспрашивать Фаяру я, конечно, ни о чём не стала, да и Дора с Нарой не замедлили явиться. За чашкой ароматного чая осмелевшие девочки поведали свои самые страшные тайны: что Дорка храпит, а Нарка ноги через день моет. Но как тут не храпеть от Наркиных ароматов? И как Нарке ноги чаще мыть, если близняшка-сестра по часу в лохани плещется…
Наконец Фаяра прикрикнула на обеих, чтобы брались за работу, да я и сама не хотела больше мешать. Лишь сказала Фаяре, что прогуляюсь, пусть Мариса не волнуется.
– Госпожа Шеня! – Хотя бы мелкие согласились меня так называть, и то каждый раз под негодующим взглядом Фаяры. – Вы только в сторону леса не ходите, там, говорят, с вечера мансы сидят. Через изгородь не пролезут, нельзя им, но и не уходят, твари этакие.
– Мансы? – повторила я незнакомое слово. – Это звери какие-то?
– Звери! Дикие! Страшные! – наперебой заверещали подростки. – Один такой стадо коз за пять минут выгрызет, да не от голода, для забавы!
– Но господин Лендалл накрепко изгородь зачаровал! Ни одна тварь не пролезет, правда же, тётя Фая? Он хоть и сухарь бездушный, а ведь сильный какой маг!
Фаяра вновь немедленно покраснела.
Сад, раскинувшийся перед замком, утром был особенно прекрасен. Ещё сонный, головки цветов только-только поднимались навстречу солнцу, выползали из своих неведомых укрытий фарфальи, зевая во все свои хищные рты. А нет, не только зевали, а ещё и завтракать успевали! Меня аж передёрнуло, когда одна фарфалья на лету клацнула зубами и захрустела сочной мухой. Вот же природа… А ведь сзади самые настоящие феечки – платьица, разноцветные крылышки, нежные кудряшки.
Но заново любоваться чудесным парком я не стала, успею ещё всё тут рассмотреть. Пока гораздо интереснее, что за ним. Куда, например, ведёт эта широкая подъездная дорога, усыпанная мелким щебнем? И что за ограда такая волшебная, про которую девочки упомянули?
Неспешным прогулочным шагом, чтобы не вызвать подозрений, пошла вглубь ландшафтного чуда, не выпуская из поля зрения широкую главную дорогу. Ох и большой был сад, а всё же закончился. Я вышла из последней тенистой арки, в которую сплелись густые кроны, и передо мной раскинулись бескрайние луга и поля. Кое-где виднелись домики, слева поблёскивала река, справа темнел непроглядный лес. Тонкой ниточкой были очерчены границы владений – видимо, это та самая изгородь и была.
Напустив на себя самый беззаботный прогулочный вид, двинулась по широкой главной дороге, та проходила чуть левее леса. Пути отхода, помним же. По дороге мне встретилась телега с возницей и пара женщин следом. Селянок, судя по их совсем простым одеждам: полотняным рубахам с закатанными рукавами да широким юбкам с плетёной обувкой.
Те назвали