Не знаю, почему меня так взволновали ответы Арни и Анны. Конечно, мы знакомы всего полгода, я не могла знать их полностью, но меня не покидало чувство чего-то неправильного. Словно не только эти двое хранили общий секрет, но и весь Равенхилл – что-то о Рэбэнусе, об этом тёмном загадочном мужчине, который то ли продал душу самому дьяволу, то ли сам стал им. Я бы считала подобные байки полным безумием, если бы и сама не знала о нечто потустороннем…
– Всем хорошего утра, дамы и господа, – в кабинет вдруг вошёл наш преподаватель, седой, но отлично сохранившийся мужчина шестидесяти лет. – Сегодня мы поговорим об интересных темах, но для начала хочу представить вам новенького.
Мистер Фиделибус – а именно так звали нашего преподавателя по мировой истории – махнул рукой в сторону двери, словно кого-то призывал к себе. И действительно уже через секунду в помещение зашёл беловолосый парень, лицо которого оказалось всё в шрамах. Ну и тип…
– Познакомьтесь, это Инграм Касс, – с улыбкой представил его Фиделибус.
Тот смирил нас недовольным взглядом, на секунду задержав его на мне. И на мгновение в груди всё перехватило… пока он не проговорил:
– Не рад вас видеть.
II: Ни красота, ни уродство
Они тратят время и силы, чтобы быть такими, как все, а я – на то, чтобы быть собой. Затраты одинаковые. Результат разный.
Мацуо Монро
Одиночество – плесень, поедающая душу. Ты словно «просрочен» от жизни, людей, радости. Срок годности давно истёк, а тебя всё никак не могут выкинуть. И ты всё ждёшь, когда же найдётся такой человек, который зайдёт в твой дом сердца, не испугается гнили и вычистит её…
Проблема лишь в том, что в какой-то момент ты привыкаешь к одиночеству. И настолько, что уже не можешь представить себе жизнь с людьми, с кем-то. Такое чувство появлялось в груди, словно все слёзы взяли и – пуф! – превратились в наушники, сериалы, сигареты, сон… Ты считал, что действительно уже не хотел, чтобы кто-то был рядом, чтобы кто-то спрашивал тебя «как дела?» и обнимал сзади. Жаждал, лишь бы тебя наконец оставили наедине со своей фантазией, болью и тишиной в тёмной комнате среди тонны подушек. А на самом-то деле, ты лишь мечтал, чтобы оставили тебя в покое собственные мысли, а не люди. Ведь именно они съедали изнутри, когда проскальзывала эта грустная мысль «а что, если…» А за ней новые сомнения, горечь, слёзы…
Ты правда любил быть один или это просто стало привычно?
Я не могла ответить на этот вопрос. Я познала все грешные плоды одиночества: ни о ком не заботиться, никому не писать, не загоняться за счёт чужих слов, разговаривать со стенами, постепенно сходить с ума… и действительно порой я видела не то, что должна была увидеть. Порой в тёмных углах мерещится всякое… странное. И именно этим я оправдывала