Очищение. Александр Кленов

они вели во имя жизни явной, во имя собственного будущего. И все это Павел прекрасно понимал, чувствуя их настроение, словно видел душу каждого из своих соратников, видя как осуществляется его мечта, которую он, столько лет скитаясь по чужим городам, решил осуществить, как только увидел чем и как живет его родной город. Он знал и верил в то что найдет на родных с детства улицах товарищей которые поймут и разделят с ним его убеждения и в то же время с горечью понимал, сколько же расплодилось тех, кому наплевать и на себя и на свою страну, тех, кто тупо топит себя в водке, думая, что этим спрячется от жизни, тех, кто добровольно идет в услужение новым хозяевам жизни – от простых уголовников до начальников новомодных офисов, непонятно чем занимающихся и какую пользу приносящих, и всевозможных фирмочек растущих ныне как на дрожжах. С грустью размышлял он и о здоровых и крепких мужчинах, надевших на себя камуфляж и с упоением вершителей судеб долбящих дубинками по головам беззащитных стариков, которые осмелились, открыто протестовать против произвола властей. Потому, что старики, калеки, пенсионеры сейчас никому не нужны и не хотят власть имущие трясти ради них своей мошной.

      Павел не понимал, как можно не видеть всего этого, как можно бездумно жить и веселиться так, будто завтра наступит последний всемирный потоп, после которого ждет всех не суд божий, а всепоглощающая тьма и забвение. Как можно не видеть, что власть по стране держат проходимцы всех мастей, наваривающие ежедневно миллионы зеленых бумажек которые в России стали самыми главными деньгами, мерилом всего.

      Павел, владеющий информацией лучше и больше чем его парни, щедро делился с ними на своих встречах, которые по старому можно было бы назвать политинформацией, с той лишь разницей, что эта информация была не дежурной, для «галочки» а жизненно важной.

      Время от времени он куда-то звонил, с кем-то разговаривал и вот, однажды подъехав на машине, за рулем, которой сидел один из соратников, к утреннему московскому поезду получил от проводника несколько увесистых бандеролей. Это была российская патриотическая пресса так называемых независимых изданий. Теперь его соратники могли читать, а не только из уст руководителя знать, что происходит в стране, и как живут все те, кто не понял и не принял идеи так называемых реформаторов.

      Пресса стала приходить регулярно и распространялась среди членов отряда, которые стали в свою очередь давать ее почитать своим знакомым, друзьям, иногда оставляя незаметно газеты на видных местах, которые подбирали прохожие, привлеченные необычными названиями статей.

      Работа по оздоровлению атмосферы в городе продолжалась. Теперь уже на встречах с соратниками не нужно было акцентироваться на новостях, которые они и так уже могли узнать сами от авторов статей владеющих информацией лучше Павла, а посвящать встречи более узким, конкретным вопросам.

      – Сегодня я хочу поговорить с вами об одной неприятной для русского уха штуке. Когда я был в Москве,