Впрочем, иногда, глядя на своего хозяина, развалившегося на диване с миской попкорна, Барсик задумчиво щурился. И если бы кто-то мог прочитать его мысли, то услышал бы:
"Надо же, как быстро он учится. Еще немного, и придется меняться телами снова – напомнить ему, что он все-таки человек, а не кот. Хотя… может, это и неплохо? В конце концов, кошачья жизнь – она ведь тоже ничего. Особенно когда твой хозяин наконец-то понял, как правильно открывать консервы и чесать за ушком."
Лай науки
Профессор Барбюс Гавкинс никогда не отличался особой практичностью. Его изобретения обычно приводили к катастрофам локального масштаба, вроде самовзрывающейся зубной щетки или тапочек с автопилотом, которые увели половину жителей города на болота. Но в этот раз он был уверен – его новое изобретение перевернет мир с лап на голову.
– Эврика! – воскликнул профессор, вскидывая руки к потолку своей захламленной лаборатории. – Я создал устройство для перевода собачьего лая!
Его верный пес Шарик, дремавший в углу на куче старых чертежей, приоткрыл один глаз и скептически тявкнул.
– Гав!
– Что значит "опять за старое"? – возмутился Гавкинс, глядя на экран своего новоиспеченного переводчика. – Это революционное изобретение! Теперь мы наконец-то узнаем, о чем думают наши четвероногие друзья!
Шарик закатил глаза и снова уронил голову на лапы. Он-то знал, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Как и из всех предыдущих.
На следующий день профессор Гавкинс, сияя от гордости, вышел на прогулку со своим изобретением. Переводчик, похожий на помесь рации с мясорубкой, неуклюже болтался на шее изобретателя.
– Доброе утро, господин Бульдогов! – радостно поприветствовал он соседа, выгуливающего своего мопса Пончика. – Как поживаете?
– Да вот, вышли на утреннюю прогулку, – ответил сосед, с подозрением косясь на странное устройство. – А это у вас что за штуковина?
– О, это мое новейшее изобретение! – с гордостью провозгласил Гавкинс. – Переводчик собачьего лая! Сейчас вы сами все увидите.
Он наклонился к Пончику и включил прибор.
– Ну что, песик, как дела? О чем думаешь?
Мопс лениво почесал за ухом и гавкнул. Устройство затрещало, и из динамика раздался монотонный голос:
– Размышляю о природе бытия и гносеологических аспектах квантовой механики. В частности, меня интересует такой вопрос: если кот Шрёдингера одновременно жив и мертв, то что будет, если я его все-таки поймаю?
Челюсть господина Бульдогова медленно поползла вниз.
– Это какая-то шутка? – пробормотал он.
– Никакая не шутка! – возбужденно воскликнул Гавкинс. – Это настоящий перевод! Давайте еще раз!
Он снова обратился к Пончику:
– Эй, дружок, а что ты думаешь о современной литературе?
Мопс