Ванька-ротный. Александр Шумилин

когда-нибудь фрица, ты его никогда не видал, а голос можешь сразу узнать/. Немцы на постах без умолку разговаривают. /Вот как долго и близко стояли мы друг от друга./ Закашляет немец, пустит струю в штаны, возьмёт шипящую с дребезгом высокую ноту, а у наших солдат в подвале душу выворачивает от голода. Обожрались, черти! Жрут, как лошади! Стоят, /смолят/ и воняют под себя на посту. А тут столько есть дают, что ответить нечем, /поднатужишься…/ И главное… /что обидно! Кормили бы до сыта, хоть чёрным хлебом, ответили бы мы им достойно, по русскому обычаю, как следует. На войне солдат обычно не на внешнюю сторону дела смотрит, а на содержание, заглядывает в суть, во внутрь, ищет в нём самый корень зла./

      Наши солдаты точно определяли на слух, когда немцам в дом приносили еду, когда они после еды выходили покурить и повонять на свежем воздухе.

      – Вот сволочи, третий раз сегодня обедают! – говорил кто-нибудь из солдат /Дежуривших возле лаза./

      А те, кто лежал на каменном полу, начинали ворочаться.

      Как огневая опорная точка наш подвал никакой особой ценности не представлял. Он был во всех отношениях для нашей обороны не удобен. Он был далеко выдвинут от основной линии обороны. /Находился в оторванном положении от неё. Каждый выстрел из узкого подвального окна в сторону немцев оборачивался для нас каждый раз новыми потерями /своих солдат/.

      При первом же выстреле с нашей стороны, немец открывал бешеный пулемётный огонь /из нескольких пулеметов и бил по несколько часов подряд/ со всех сторон по тропе и по всем окнам подвала. Сотни трассирующих, бронебойных и разрывных сразу врывались вовнутрь подвала. От стен летели брызги, пули со скрежетом и визгом рикошетили по каменным сводам. Деваться было некуда. Все ложились на пол, отползали в углы, но кого-то задевало /хорошо, если легко./ Лучше не стрелять, – рассуждали солдаты.

      Наш подвал занимал исключительно невыгодное место. Тропа, по которой ходили солдаты в подвал, на всём протяжении пути простреливалась немцами. В своём конце тропа подходила к боковой стене подвала, обращённой к немецкой пулемётной точке, обложенной мешками с песком. Немецкую пулемётную точку к сожалению, нам нечем было подавить[19].

      Для того чтобы попасть в подвал, нужно было на виду у немцев подойти к боковой стене, повернуться к ним лицом, опуститься на колени, лечь на землю и, скользя на животе по снегу, отталкиваясь руками, попасть ногами в узкое отверстие слухового окна, которое было расположено в стене у самой земли. Попав в окно ногами и подаваясь задом в подвал, солдат протискивал свое тело через узкое отверстие. Даже ночью, при плохой видимости, немцы могли заметить неосторожное движение солдата, который по тропе подбегал или подползал к этой стене. /Все, кто шли в подвал или возвращались обратно, перед выходом на тропу надевали чистый маск-халат./ Немцы знали, что с наступлением темноты мы пойдем по тропе к подвалу и обратно. И они охотились за нами. Снежная тропа была утоптана и местами даже обледенела. Вдоль тропы с одной стороны