– Рендарь? Арендатор, что ль?
– Ну, арендатор… Ему чего людей жалеть? Не его. Что вырастят, что наткут – всё отбирает. Мы-то, цыгане, везде ходим, видим, у какого хозяина как люди живут, где можно хлеба и грошиков выпросить, а где – нищета такая, что хоть своим куском угощай… В те именья, где рендари на хозяйство поставлены, мы и не заезжаем… А песни жалостливые, тягучие сложены: как запоют, душу рвут… – И цыган негромко запел:
«Котрый бы то козак альбо мужьж схотив рыбы наловыты,
Жинку свою з дитьмы покормыты,
То не йде он до попа благословытыся,
Да пиде до жыда-рендаря, да поступы йому часть оддать
Щоб позволыв на ричци рыбы наловыты
Жинку з дитьмы покормыты…»
Солдат, сидящий на облучке, оглянулся удивлённо, прислушиваясь к песне, рот приоткрыл, а сказать ничего не решился. Коляска мягко покачивалась на прочных рессорах, цыган тянул заунывную песнь местного люда. Её печаль никак не соответствовала настроению поручика, который тоже оглядывался – но с ликованием в душе! – любуясь двумя прекраснейшими скакунами, что бежали за экипажем, и он оборвал:
– Хватит тоску наводить. Спой что-нибудь повеселее.
И цыган, откинувшись на спинку сиденья, громко, раздольно запел:
«Марья Ивана, Марья Ивана
В жито звала, в жито звала…»
Глава 12
Утром перед харьковскими уланами появился генерал-майор Кочиалов со штабными офицерами. Выслушал рапорт полковника Анрепа, понаблюдал за построением, а когда строй распустили, подозвал Телятьева и попросил показать коней. Солдаты отправились на завтрак, офицеры – к квартире Телятьева. Слуга выводил лошадей по очереди, сначала гнедого: офицеры единогласно решили, что Телятьеву несказанно повезло, найти такого – великая удача. Серый вызвал общий вздох восторга и зависти. Командир бригады, полюбовавшись, поцокав восхищённо языком, сказал:
– Поручик, зачем Вам сразу два таких красавца? Это даже несправедливо. Уступите серого мне.
Телятьев помнил этот вопрос генерала и ожидал, опасался его. Что отвечать, не знал. Выручил Анреп:
– Ваше превосходительство, однако давить на подчинённого тоже несправедливо. Прошу Вас, Егор Алексеевич, не настаивайте!
– Я не давлю, да и Вы не давите, Иосиф Романович, – снисходительно ответил тот. – Поручик, что скажете?
– Ваше превосходительство, – поднял на него глаза Телятьев. – Кавалеристы говорят: лучше жену отдай другому, только не коня.
– Слыхал я эти слова, слыхал, – ироничным тоном промолвил генерал. – Но, что любопытно: лишь от холостяков!