Субцивилизация (записки лагерного садовника). Александр Игоревич

старикашка, каких в каждом городском дворе – десяток! Тут он, в общем-то, ничего дурного себе не позволял. Даже пользу приносил: из барака по утрам парашу чалил. Правда, не с дерьмом (бараки в наше время всё же оснащены элементарными удобствами), а с пищевыми отходами, вываренной чайной заваркой (нифелями) и разной дрянью. Звали его «Мох», а те, кто ухитрился «подсосаться» к его пенсии, как щенки к суке, то и вовсе дядей Витей. Помню ещё, улыбка у него была до того гадкая, что так и подмывало огреть его лопатой по заду. Тут он всё больше помалкивал – дурак дураком, но инстинкт самосохранения функционировал исправно. А вот потом, после освобождения, на ТВ перед Ксюшей Собчак исповедывался и ябедничал, что в отряде его называли бабкой, хотя кишкоблудием он здесь особенно не грешил и задом не торговал. Так вот бабкой-то его звали не по этим причинам, а из-за глупости, чрезмерного любопытства и низкого социального статуса на фоне преклонного возраста. Ну, если б звали не бабкой, а бабушкой или бабулей, что, лучше бы было?

      После того, как в конце нулевых впервые осуждённых (первоходов) стали изолировать от многократно судимых (второходов и рецидивистов), распределяя по разным зонам, арестантские понятия начали провисать. Но ещё несколько лет в зонах для первоходов преобладали те, кто эти понятия впитал до мозга костей и строго им следовал.

      Эта реформа затевалась, в том числе, с целью искоренения так называемых воровских традиций, арестантских законов и связанных с ними понятий и ценностей.

      В результате с середины десятых годов зоны для первоходов наводнили юными наркоманами, осуждёнными за мелкий сбыт наркотиков, с явными следами, точнее, последствиями употребления сильнодействующих синтетических психотропных средств, попросту полуадекватными. Наперегонки с ними в эти зоны ломанулись старые деградировавшие алкаши, осуждённые за преступления, связанные с сексуальным насилием и совращением малолетних. Вся эта шушера прибывала, а бывалые зэки, разумеется, постепенно освобождались. С ними утрачивались прежние правила, забывались ограничения, менялись нормы и само отношение к этому "мирку".

      Однако реформаторы цели своей не достигли. Понятия-то в целом остались, но приняли иные, уродливые, искажённые формы, не обоснованные ничем – ни традициями, ни логикой. Реформы исправительной системы по социализации оступившихся граждан, как это обычно заведено на Руси, вместо перевоспитания преступников привели к очередному бардаку и махновщине: сегодня одна постанова, завтра – другая, послезавтра – третья, да одна дурней другой…

      А мы вернёмся к нашим баранам.

      Да, имея доступ к торговой точке на зоне, можно было бы крутиться, замутить "движ-барыш" какой-нибудь. Всё само идёт в руки. Но, довольствуясь малым, я вот уже несколько лет при этом деле. И почту за благо быть при сём до конца своего срока. Почему? Да потому, что помню, чем закончилась «Сказка о рыбаке и рыбке». В одночасье можно лишиться и того малого подспорья в поддержании своего жалкого существования.