– Ну а потом-то полицию вызвали?
– Конечно! Приехали трое, он и их-то чуть было не раскидал. Но потом всё-таки заломали. Я у матери спросил, почему, когда вызывала не предупредила, что он агрессивный? А она говорит, мол, думала, что вы его усмирите! Ну вот не дура ли, а?
– Да уж, действительно дура. Ведь каждый раз на такие вызовы идёшь и не знаешь на что нарвёшься…
Наше приятное безделье прервал вызов: боль в груди и высокое давление у мужчины восьмидесяти одного года.
Открыла нам женщина с недовольным лицом, которая сразу, без предисловий, зло высказала:
– Идите, опять у него всё не слава богу. Надоел уже со своим давлением. То и дело нам названивает. Как будто сам не может «скорую» вызвать или таблетки выпить, беспомощным прикидывается. Мы ведь тоже не молоденькие, чтоб к нему приезжать на каждый чих.
– А вы ему кем приходитесь? – поинтересовался я.
– Невестка, – сквозь зубы ответила она.
– Он один, что ли, живёт?
– Один, но ведь не лежачий же. Он и в магазин сам ходит, и готовит себе.
Больной лежал на кровати и тихо постанывал. Почти полностью лысый, худой, с заострёнными чертами лица, он выглядел значительно старше своего возраста, лет на девяносто с лишним, а то и на все сто.
– Здравствуйте, Иван Владимирович, что случилось?
– Да вот опять давление скакнуло, двести двадцать на сто. Я две таблетки выпил и нисколько не снижается.
– Так, а в груди болит?
– Не то что бы болит, а как-то давит неприятно. Да еще и потряхивает меня, как будто изнутри дрожь идёт.
В первую очередь измерили давление, и оно оказалось точно таким, как сказал больной. На кардиограмме так же было не всё хорошо: пусть и незначительные, но всё же депрессии сегмента ST, относительно глубокие зубцы Q, удлинённый интервал PQ.
– Иван Владимирович, а инфаркты у вас были?
– Да, был в двадцать первом году.
– А прежних кардиограмм у вас случайно нет?
– Есть-есть, вон на столе коробка, возьмите.
В коробке находился целый архив ЭКГ, и нас это искренне обрадовало. Оказалось, что теперешняя ЭКГ-картина мало чем отличалась от более ранней. А это говорило о том, что у больного, кроме всего прочего, был постинфарктный кардиосклероз, который не является неотложным состоянием.
– Маринка и сын ругаются, что я им звоню, – сказал Иван Владимирович. – Да я бы и рад их не тревожить, но ведь я одинокий, а жизнь-то к концу идёт. Мало ли что может случиться. Хорошо, если сразу умру, а то ведь парализует и буду как бревно лежать.
Ввели мы Ивану Владимировичу мощный гипотензивный препарат в дозировке, не позволявшей резко обрушить давление. Ну а дальше возник вопрос о госпитализации. Если судить формально,