– Я не могу читать твои мысли. Скажи что-нибудь!
Я не знала, что говорить. Они мне не задавали вопросов. Только пристально смотрели на меня, и это длилось уже довольно долго. Страх снова прокатился по моему телу. Я онемела, потеряла дар речи и ничего не могла сказать. Меня просто сковало. Все ее движения были механические, лишенные каких-либо чувств, словно она была роботом.
Гонзалес поднял голову и прищурился, а у меня появилась робкая надежда, что они тоже люди и поймут меня, выслушают то, что я должна сказать. Он наклонился вперед в своем кресле и смотрел мне прямо в глаза, как будто это была проверка зрения.
– Надира, – сказал он, – я беспокоюсь о тебе. Мне кажется, ты не понимаешь всей ситуации! – он еще немного наклонился вперед.
О-о-о! Это выражение: «Мне кажется, ты не понимаешь всей ситуации!» Как оно было для меня знакомо! Оно было для меня страшнее любых пыток! Это любимое выражение Эльнара, которым начинались его многодневные «объяснения», если я не следовала его инструкциям. Эти объяснения и лекции сводили с ума. После таких разъяснений я утрачивала чувство реальности и своего места в этой реальности, я чувствовала, что теряю рассудок, а в большинстве случаев сомневалась, что имею его в принципе. Эльнар мог встать среди ночи и «объяснять» все по нескольку десятков раз, все больше углубляясь в детали. И не дай бог уснуть или не ответить на его вопрос, тогда его «объяснения» могли продолжаться еще два или три дня, а в большинстве случаев и ночью. Он «объяснял» до тех пор, пока я сама не начинала верить, что я действительно полнейшая дура и ничего не понимаю.
– Надира, мне кажется, ты не понимаешь всей ситуации, – сказал Эльнар, когда я собралась улетать домой к детям. Я прилетела в Америку только на один месяц, чтобы навестить мужа. – Ты не можешь просто так оставить меня одного. Я тебе не говорил, чтобы ты не переживала, но от нервного срыва я попал в больницу, и теперь у нас долг четырнадцать тысяч долларов, – он на минуту замолчал. – Меня могут посадить в тюрьму, если мы его не выплатим. Мне нужна твоя помощь. Мы вместе вылезем из этого. Сейчас тебе объясню как.
Это был первый раз, когда я услышала его «объяснения», и они длились два дня. Он говорил о том, какой он талантливый и как ему тяжело. Манипулировал чувством вины, обязанностями жены, играл на моей жалости и страхе, что он погибнет. Я чувствовала, что схожу с ума, но я была знакома со своим мужем всего лишь четыре месяца, и мне тогда показалось, что он был перевозбужден и не в себе от страха остаться в одиночестве, и я искренне считала, что мне действительно нужно спасать мужа. Изможденная и потерявшая реальность из-за объяснений Эльнара, я согласилась остаться.
А потом я стала бояться этого выражения: «Мне кажется, ты не понимаешь всей ситуации» больше, чем электрического стула. Эльнар «объяснял ситуацию» по любой моей погрешности. То я без