В полумраке мужчина оторвался от чтения электронной книги и повернул голову в сторону девушки:
– Матвей? – прошептала она.
– Нет, – уверенно ответил голос. Агата ещё немного всматривалась в черты лица с тонкой повязкой на носу, проверяя, действительно ли это Михаил, а после заплакала.
Михаил отложил устройство и подсел к ней ближе, протянул руку к лицу, ладонью вверх, как перед диким зверьком. Хотел подчеркнуть свои искренние намерения и уважение к её желаниям. Она не отстранилась, тогда он подсел ещё ближе и обнял Агату. Всхлипы и слёзы потонули в его футболке.
– Вы похожи, – сказала в грудь.
– Мы ведь братья, – он гладил её по волосам.
– Я ничего не помню… никто не говорит… какая-то честь… заявление на кобеля… отряхнуться и жить… семейный позор… а я… я…
Она отняла своё лицо, и он вытер её слёзы, она сглотнула вытекающие сопли, и в ту же секунду закашляла. Приступ был долгим. Он вышел за водой.
– Ложись мне на грудь, – сказал Михаил, придерживая стакан, пока она пила. А потом, поставив его на тумбу, лёг рядом поверх одеяла. – Так будет выше. Видимо, пострадал не только желудок.
Тяжело дыша, Агата послушно легла, шёпотом беспокоясь, что мужчине станет сложно находиться в одном положении, но выслушать его ответ не успела – больно защипало плечо. Комары пробирались через открытую форточку. Уснула.
***(2) дорога моей памяти не нанесена на карту
Из автобуса Агата соскочила прямо в придорожные колючки. Остановка была обозначена простой табличкой на стальном столбе, зацементированном в обочине дороги. Иногда между городом и посёлками ходили маршрутные такси, но на них не было денег. Да и на автобус не было.
Сегодня Агата проснулась полная сил, тошнота ушла, вернулся аппетит. Сложно поверить, что несколько часов назад её шатало, и мысли медленной улиткой сопротивлялись накатываемому отчаянию. Ускоренному выздоровлению доктор удивился, но противиться выписке не стал. Агата сдала повторные анализы, покушала и подписала бумаги о смене лечения на домашний режим под собственную ответственность. Нянечка принесла ей выстиранное платье, пахнущее тем же крахмалом, что и постельное бельё. После стирки платье приобрело тусклый цвет, а следы травы, крови, жёлтых кругов – не пропали.
– Будто современный художник использовал вместо полотна. Название – “Весёлый, но загадочный вечер”, –