Душу откроет бумажным листам.
Небо Парижа – восходы, закаты,
Словно в Тарусе над светлой Окой.
Юность и счастье ушли безвозвратно —
Жизнь промелькнула бегущей строкой.
Памяти Бориса Чичибабина
9. 01. 1923—15. 12. 1994
Поэт приходит в январе,
Вокруг лежат снега.
Мороз сильнее на заре,
Дорога далека.
Идти по жизни от и до,
Не тратя силы зря.
Одет он в старое пальто,
А путь – до декабря.
Отрезок тот всего лишь часть
От ленты временной.
Что за страна и что за власть
Даны ему судьбой?
Опричнина и нищета,
И каждый третий вор.
Для выживания всегда
Отыщется зазор.
Молчать, швыряя строчки в стол,
В бессрочную тюрьму,
Из меньших выбирая зол
И горе по уму.
Бояться, что бессмертный дар:
Он избранным был дан,
Не вынесет хулы и кар,
Его убьёт обман.
И непонятная вина
Прольётся вдруг слезой,
Когда родная сторона
Покажется чужой.
Мелькнёт вдруг мысль: была ли зря
Открытость честных строк?
И жаль, что лишь до декабря
Ему отмерен срок.
Осенний этюд
Осенняя сырость и шёпот дождя
Сменяет вечерняя стужа.
Ноябрь на пороге, и чуть погодя
Охватит смятение душу.
Пора увяданья. Уйдут в пустоту
На случай счастливый надежды.
Шуршание листьев в осеннем саду
Меня очарует, как прежде.
Темнее и чётче лесов полоса
На фоне огня зорь закатных.
Последняя эта заставит краса
Подумать о прошлых утратах.
Прозрачная грусть этих дней и ночей
Останется в памяти с нами
Дымами костров и сиротством полей,
И шелестом трав под ногами.
Ксения Некрасова
С ней говорила каждая былинка.
Как ей живётся, в чём её тоска.
Вела вперёд заросшая тропинка,
В конце которой чудилась строка.
Перебивая птичье щебетанье,
Журчал ручей – прозрачный, как слеза.
Дул ветерок, и тихо утром ранним
Спадала с веток светлая роса.
Кто чист душой, довольствуется малым.
Хотя для многих вид его нелеп.
Найдёт ночлег под крышей обветшалой,
В колодце воду и в котомке хлеб.
Даёт судьба извивы на юдоли:
Не мелколесье,