Узкие кривые улочки. Дома лепятся друг к другу, как ласточкины гнёзда. Прямо на тротуаре стоят табуретки, с гнутыми спинками стулья, на них сидят пожилые мужчины, старцы. У дверей в дома стоят, заложив руки в карманы, надвинув на глаза кепки, молодые парни.
Маленький магазинчик. Мыло, лепёшки, ткань, серебряные колечки, бусы из цветного пластика, чеканка, гвозди, краска, запчасти для автомобилей.
– Вон в том доме с колоннами останавливался Лермонтов.
Девушка с пронзительно-синими глазами что-то оживлённо рассказывает Женьке.
Как-то неожиданно вышли к Куре. На той стороне, прямо по са- мому краю крутого, обрывистого берега, стоят одно-двухэтажные дома. Если сорвёшься и упадёшь вниз – смерть неминуемая
Всю жизнь жить на краю опасности. А может, только в этом и есть полнота жизни? Или, точнее, только на краю опасности ощущаешь прелесть жизни? Или так исторически складывалась жизнь, что постоянно на краю опасности?
Тело, прежде чем упадёт в воду, в кровь обдерётся об эти об- рывистые берега. Удар о воду, небольшой фонтан брызг, кровавое пятно, втягиваемое в воронку водоворота…
А слева от этих домов над обрывом замок Метехи. Перед замком статуя всадника.
Девушку с пронзительно-синими глазами зовут Нино.
– А что означает слово «Тбилиси»? – спрашиваю я у Нино.
– Тбилиси – это тёплый. Тбили в переводе с грузинского – тёплый.
– Тёплый, – повторяю я.
– А вы что, не знаете легенду о Тбилиси?
– Не знаю.
– Когда-то здесь кругом были очень густые леса. В эти леса за- ехал, охотясь, царь Вахтанг Горгасали. Вдруг из кустов вылетел фазан. Вахтанг стрелой убил этого фазана. Подъехал, поднял его из родника и чуть не обжёгся. Вода в этом роднике была очень го- рячей. Вахтанг объявил, что на этом месте будет город, а называть- ся он будет – Тбилиси… Тёплый…
– Тбилиси, – повторяю я и смотрю на Нино. В её глазах вспы- хивает синий обжигающий огонек.
– Да, Тбилиси, – говорит она тихо.
Мне кажется, что она, наспех накинув пальтишко, сбежала с уро- ков, а на её тонких пальчиках обязательно есть чернильные пятна.
Стены, когда-то огоражившие монастырь Метехи, давно раз- рушились. Монастырский двор открыт всем ветрам. Сегодня хо- зяйничает холодный, который дует с Куры.
В бывшем храме монастыря молодёжный театр. Фойе. Неболь- шой зал и сцена с двумя площадками. Красные блики на серых сте- нах, толстый канат и цепи, свисающие с верхней сцены на нижнюю, гулкость эха – всё это уже какая-то торжественная трагедия. Се- годня вечером здесь идёт «Гамлет». «Быть иль не быть?» Эхо по- своему будет подхватывать каждое слово, а стены монастыря – эти древние философы – будут толковать их смысл.
В лужицах на дворе монастыря плещется солнце, трепещут от ветра тонкие стебельки пробивающейся травы. Всего один шаг из одного времени в другое.
Протискиваясь по узким улочкам старого Тбилиси, «рафик» поднимается