Постановка мин Нобеля под Кронштадтом, акварель Э. Нобеля
Хотя сам Нобель сначала с ужасом подумал, что пострадавший все-таки есть, и этот пострадавший – генерал Шильдер. Потом Эммануил рассказывал сыновьям, что когда мина взорвалась, начальник инженерного корпуса дико закричал, бросился на Нобеля, сдавил его в объятиях так, что у него чуть не треснули ребра, несколько раз поцеловал, после чего пустился в пляс. Эммануил, конечно, тоже был рад успешному исходу испытания, но на такую бурную реакцию никак не рассчитывал. Поэтому он не на шутку испугался, подумав, что пятидесятичетырехлетний военный повредился рассудком и теперь ему придется ответить за это перед строгим русским императором Николаем I. Но все оказалось значительно проще и интереснее. Успокоившись, обычно невозмутимый генерал объяснил иностранцу причину своей столь бурной реакции. Оказалось, что царь уже давно и во все более категоричной форме требовал от него разработки средств защиты российских гаваней на случай военных действий, однако ни его подводная лодка, ни гальванические мины Якоби не могли удовлетворить монарших требований, и теперь все генеральские надежды обернулись на молодого шведа.
Нобель наивно ждал, что Шильдер сразу бросится к царю на прием и уже через месяц, в крайнем случае – через пару месяцев, российское правительство купит у него патент на подводную «пиротехническую мину», как назвали в России его «устройство для взрыва» в отличие от «гальванической мины» профессора Якоби. Не тут-то было. Не совсем понятно почему, но дальше испытаний в имении дело не пошло. Что-то изменилось при дворе, и генерал так и не стал хлопотать за «иностранного господина Нобеля».
В октябре 1839 года по личному указу Николая I был создан специальный «Комитет о подводных опытах», в число «главных предметов» которого входило «Усовершенствование… подводных мин, исследование силы действия их на тела, плавающие и погруженные». В его состав вошли и Шильдер и Якоби, а руководил комитетом генерал-инспектор по Инженерной части Великий князь Михаил Павлович. Тут Эммануилу повезло, ибо адъютантом у Великого князя состоял его близкий знакомый, почти приятель, будущий генерал-адъютант, а тогда еще полковник Николай Александрович Огарев[29]. Известный писатель Мельников-Печерский[30], не раз сталкивавший с Огаревым по службе, так его описывал: «Огарев – старого закала человек; он добрый приятный господин, но с ним надобно держать себя осторожно: играй как с медведем, все ничего, все ничего, а как вдруг озлится, да ни с того, ни с сего и тяпнет». Как именно держал себя с полковником Нобель точно неизвестно. Наверное хорошо, потому, что уже в конце того же 1839 года Огарев передал Михаилу Павловичу от шведского изобретателя «письмо с тремя чертежами… о новом способе воспламенения мин под водой»,