– Просто так приходили и все? – Санька, когда жил в общаге, к девочкам заходил только по их просьбам – что-нибудь починить, помочь, объяснить.
– Я не знаю, честно. Один раз я все-таки не выдержала. Валера как-то взял Ингу за руку и что-то ей стал рассказывать, потом ушел. Коля задержался, и я, взбешенная до предела, тихо и злобно прошипела ему, чтобы Валерка в нашей комнате больше не появлялся – если ему нужно Инге ручки целовать, пусть это делает в другом месте. Хлопнула дверью перед ошарашенным Колей так, что стекла во всей общаге задребезжали.
– Ты такая ревнивая? Ничего себе! Надо, на всякий случай, подальше держаться. Ну, да ладно. Так чем это происшествие закончилось? – Санька не мог сдержать ухмылки.
– А ничем, через неделю Коля попросил у меня конспект по урматам, я сказала, чтобы он зашел. Ну, они опять заявились вместе. И все пошло так же, как и раньше.
– Так я не понял, с какой же радости ты решила, что у тебя жених есть? Ничего себе фантазия у тебя. Или еще кто-нибудь существует?
Женька тяжело вздохнула, нехотя все же пояснила:
– Нет, больше никого нет. Но, понимаешь, когда я уезжала, мне устроили прощальный ужин – мои девчонки, ребята из группы…
Говорить дальше Женьке не хотелось, опять подступила ноющая боль, тихонько заныло сердце. Закончила кратко:
– В общем, когда уже все почти разошлись, Валера вернулся в комнату, где я на минуту задержалась одна, и поцеловал меня.
Но это уже было слишком. Даже для Саньки, который на своем веку повидал много чего. Он даже остановился:
– Так, все равно не понял. Значит, ты считаешь, что если тебя кто-то один раз поцеловал, значит, обязан жениться?
– Разве это не естественно? Ведь никто же не заставлял, не просил… – Женька спросила это тихо, как будто сама хорошо знала ответ. Санька даже рассердился – есть же все-таки предел человеческой глупости:
– Интересно было бы посмотреть, как он тебя провожал, наверное, говорил, чтобы берегла себя? Тяжести не носила? А, кстати, провожать то он тебя поехал? Чемоданчик твой нести предложил? Ведь тебе, наверное, в аэропорт нужно было ехать. Причем, как я понял, ночью?
– Нет, не поехал. Сережа проводил. Тоже радости особой не чувствовалось. Ведь он отказался меня в свою экспедицию устроить. Говорил, что не смог. Неправда, если бы хотел, то смог бы. А там, в аэропорту, когда ночью меня отправлял к черту на кулички, наверное, стыдно стало. Все-таки очень далеко…
Санька не собирался ее утешать (дуру набитую), но как-то само собой вырвалось:
– Не переживай, никто тебя здесь не обидит, все будут только помогать, вот увидишь.
Он