– Все должны хорошенько поесть, – настойчиво повторяла она.
После ужина она водрузила на середину стола пирог, испеченный мне на день рождения. Сверху он был присыпан тертым шоколадом – редким для меня лакомством. В кои-то веки родители ненадолго сосредоточили свое внимание на мне. Пока они пели «С днем рожденья тебя», я внимательно разглядывала их лица. У папы оно было обветренным, потому что он постоянно работал на открытом воздухе, а его бороду уже успела тронуть седина. А вот мамино лицо было все таким же милым, юным и свежим. Когда песня подошла к концу, мама отрезала каждому из нас по большому куску пирога. Мы стали лакомиться им, запивая холодным молоком, которое нам налили из глиняного кувшина, заблаговременно принесенного из кладовки.
После того как трапеза подошла к концу, мама сняла фартук, отгладила руками платье и произнесла:
– Ну что ж. Нам лучше всем лечь поспать.
А папа добавил, обратившись ко мне:
– Уоллис Энн, поставь рядом с кроватью ботинки. А еще собери для себя и Лейси запасную одежду.
Вообще-то мы начинали носить обувь, только когда наступали холода, и поручение папы куда красноречивее долгих разговоров дало мне понять, что у него на уме. Я не стала задавать вопросов. Мы с Лейси полезли на чердак, где находилась наша спальня. Добравшись дотуда, я поставила наши ботинки рядом с кроватью и сунула в них по паре носков. Потом сняла с крючков платья – одно себе и одно сестре – и так же аккуратно их сложила. Взяв с прикроватного столика бечевку, я туго стянула нашу одежду в узел. Несмотря на то что нам никто ничего не объяснял, я понимала, что надвигается что-то неожиданное.
Глава 2
Лейси уснула практически мгновенно, а я все лежала и слушала, как дождь барабанит по нашей остроконечной крыше из дубовой дранки. Ветер задувал со всей силы, и в нашей крошечной комнате было хорошо слышно, как он воет. На меня отбрасывала свет лампа, отчего моя тень растянулась по всей стене, напоминая привидение. Дело в том, что я пыталась читать журнал «Любовь и романтика», который однажды нашла в мусорном баке за магазином в Калоуи. Такое, само собой, мне читать не разрешалось. Я спрятала журнал под курткой – любопытство пересилило страх перед перспективой того, что случится, если мама меня застукает. Обложка была вся истрепанная и захватанная от частого использования, а сам журнал будто бы сам собой открывался аккурат на тех местах, где происходило все самое интересное. Несмотря на шум бури и острое ощущение того, что вот-вот что-то должно случиться, я задула лампу и закрыла глаза.
Я проснулась от громкого треска, за которым последовал глухой удар, раздавшийся где-то поблизости от нашего дома. Я выбралась из-под тоненького муслинового одеяла, тяжело дыша, как иногда делаю, когда мы собираемся петь. В том месте, где на мне лежала рука Лейси, на ночной