Правда, в сети об её стихах могли отозваться не слишком хорошо, наверняка её методы и образы, само стихосложение были далеки от идеала. И уж точно найдётся кто-нибудь, кто раскритикует всё, места живого на стихах не оставит, а заодно и на самой Наде. Пока что она не была готова выслушивать чью-либо критику, даже если та будет конструктивной. Слишком много личного она вкладывала в строки, чтобы показывать это на всеобщее обозрение. При мысли о том, что кто-то мог сказать что-нибудь плохое в адрес стихов, Надя содрогнулась.
В этот раз она дошла быстрее до набережной, сократила маршрут через дворы. Через сорок минут девчонка уже стояла в том же месте, что и вчера. Сегодня и погода для прогулок подходит куда больше, чувствовалось приближение весны в воздухе, подул тёплый ветерок, птички запели, да и людей вокруг стало как будто больше. Надя опёрлась на ограду, посмотрела на замёрзшую речку, снова замечталась о том, что когда-нибудь она сможет наладить свою жизнь. Почему-то сейчас в это верилось. Или, может, потому что она вчера всё проговорила с Лидой? Ведь столько времени до этого, можно сказать, целые годы в своей жизни она никому не рассказывала о том, что происходит у неё в душе.
Как и вчера, сегодня её мысли снова прервал Дениска. Вот это было внезапно.
– Привет! – Он сегодня выглядел иначе, оделся нормально, а не как батя, который собрался на работу.
– Привет. – Надя без особого энтузиазма его встретила и отвернулась к реке.
– Извини, что я тебя вчера так… это… заставил побегать, в общем…
Похоже, что Лида ему всё высказала и передала. Девчонка не слишком хотела общаться, лучше бы он оставил её одну.
– Слушай, Денис, вот…
– Да мне не стоило…
Она не знала, что именно ему сказать, он замялся и тоже не понимал, как выразить свои чувства. Между ними затянулось неловкое молчание. Мальчик переминался с ноги на ногу. Через несколько тягучих секунд он всё-таки смог выдавить из себя что-то осмысленное:
– Да блин, я не умею себя с девчонками никак вести, я стесняюсь. – И отвернулся.
– Я понимаю. Ну… спасибо, что ты сказал об этом.
Так они и стояли, как дурачки, Надя всё никак не могла сказать ему, что ей хочется побыть одной, а он