– Легче?
– Да. Сильно легче. Если ты не против, я бы тебе ещё порассказывала.
– Давай. Макс поздно ночью приедет, а я давно уже так не сидела ни с кем.
Лида только принесла оставшиеся две бутылки пива перед разговором. Под алкоголем у Нади развязался язык, и она начала всё выговаривать. Сначала как будто стеснялась, а потом отпустила себя. Из огромного рассказа одна тема пробивалась особенно. Надя ненавидела детство. Она искренне считала, что помирать от голода даже гуманнее, чем быть ребёнком. А что, развлечений всё равно почти нет, общения катастрофически мало, все желания должны пройти мамин фильтр перед тем, как будут озвучены. Раз этот фильтр пройти без потерь невозможно, то и высказывать желания не стоило лишний раз. Снова было много сравнений с собакой. В один день за двойку по географии мать заставила Надю спать в прихожей на коврике.
Лида теперь не удивлялась, почему её тихая соседка ничем раньше не занималась и практически не интересовалась окружающим миром. Она не умела. А что, маму слушаешься – получаешь похвалу какую-то, и то натянутую. А не слушаешься – становишься худшим ребёнком на свете. И насколько же серой, пресной и безвкусной была жизнь девчонки до того, как она уехала из дома.
Надя хоть и напилась, но держала себя в руках. Ей очень хотелось обнять Лиду сейчас, но даже под четырьмя бутылками «Короны» она так и не позволила себе этого. Дома ведь не принято было такое, трогать ещё кого-то и чувства свои выражать. Сложно ещё отделить себя от родителей. Она не жила сама ни разу в жизни до начала этого года. Не оставалась надолго сама с собой. Даже на расстоянии в несколько сотен километров от мамы сидела под её юбкой, а то и под острой шпилькой сапога. И когда вдруг давления со стороны родичей не стало, Надя растерялась. Свобода – наслаждайся, живи! Но девчонка не знала свободы и не понимала, куда деть это всё.
Под конец долгой беседы, когда Лиде уже Макс позвонил, девушка сама по-сестрински обняла Надю.
– Видишь, какая ты сильная. Не спилась, не сторчалась, на потрахушки не сбежала. – Она отстранилась и заглянула Наде в глаза. – У тебя всё будет заебись. Если ты не скурвишься, а будешь дальше думать своей головой. Давай, отдыхай. А мне Макса пора встречать, он с работы заёбанный приедет. И ты своего парня ещё найдёшь, только не торопись. И не беги к первому, кто тебе симпатию свою проявит. Ага?
– Угу. – Она уже засыпала на ходу. – Пасиб те. За всё. – И язык заплетается.
После того, как Лида ушла, Надя разлеглась на кровати, как попало укрылась одеялом и быстро заснула.
Утро воскресенья у неё началось с экстренного подъёма в туалет. Спала девчонка превосходно, но четыре бутылки пива подняли её из кровати чуть раньше, чем того бы хотелось. После вчерашнего разговора с Лидой ей действительно стало легче. Хоть и было ещё чувство, что она может рассказывать о своей жизни бесконечно. А ещё она всерьёз задумалась над словами соседки,