– Сию минуту, – просияла та, словно режиссер одарил ее всеми сокровищами мира.
– Хочу, – неожиданно согласилась на предложение Кассандры Грета. – Таро есть?
– Есть, – деловито сообщила Кассандра.
– А еще у вас Дьяченко есть, – улыбка зазмеилась на губах режиссера, в чью тарелку уже сыпались пышущие жаром пельмени.
– Кто такой Дьяченко? – поинтересовалась Алена, успевшая между делом поглотить тарелку холодной и горячей закуски и хищно уставившаяся на пельмени. Она даже тарелку Дарье протянула, чтобы та ее не обделила.
– Сами расскажете? – в глазах Калинина, успевшего приложиться уже к третьей запотевшей чарке, поднесенной Дарьей, мелькнули черти.
– Нет. И вам не советую, – сквозь зубы процедила Кассандра.
– А то что, порчу на меня нашлете? – широко улыбнулся Калинин.
– Нет, – резко ответила Кассандра, а затем обвела взглядом присутствующих. – Я и так чувствую в воздухе беду.
– Вы что, же мне угрожаете? – Калинин развеселился по-настоящему. – Да я всю вашу контору могу за один день закрыть.
– Для начала до этого дня надо дожить, – Кассандра открыто посмотрела в глаза Даниилу и отправила в рот еще один маринованный гриб.
– Не стоит за меня переживать, у меня в роду сплошные долгожители, – ничуть не смущенный, режиссер опрокинул в себя еще одну чарку, закусил пельменем, а затем громко хлопнул в ладоши. – Хватит разговоров и чревоугодия. Где там ваши бабушки и Аэлита?
Спустя десять минут с едой было покончено. Даже Анна заставила себя проглотить несколько кусочков, чтобы не привлекать внимание к своей пустой тарелке. В других обстоятельствах она бы насладилась трапезой, но сейчас ей кусок в горло не лез. В столовой появился Евгений и пригласил всех пройти в оранжерею. Гости один за другим вставали из-за стола и следовали за ним. Огромные стеклянные окна, за которыми на ночь глядя повалил пушистый снег, служили идеальным фоном для происходящего. Анна почувствовала себя зрителем в театре. Вот опустилась декорация, изображающая снежную ночь на краю света, и на сцену вышли бабушки.
Гости разместились на мягких диванах. Анна оказалась между Жанной, спрятавшей неизвестно куда спицы, и Катериной, которая, казалось, слабо понимала, что происходит.
За время их ужина кто-то зажег по всей оранжерее толстые свечи, источавшие тот тонкий травяной аромат, которым было пропитано все вокруг. Бабушки, одетые в длинные льняные платья, подпоясанные домоткаными кушаками, одна за другой неспешно выстроились в центре оранжереи, вокруг которого разместились зрители.
– Спи, дитятко, почивай, свои глазки закрывай, – тихонько завела бабушка Стефания, а две другие к ней присоединились:
– Стану петь я, распевать, колыбель твою качать,
Ходит сон по сенечкам, дрема под окошечком,
А как сон-то говорит, я скорее усыплю,
А