– Что у него с лицом?
Мужик с хриплым голосом спокойно ответил ему:
– Так это, он сопротивлялся, мы ему и вмазали.
Даймонда это взбесило, и он начал кричать:
– Идиоты долбаные, у него же челюсть сломана, наверняка и рёбра, приказ был найти их живыми и невредимыми.
Хриплый начал спешно парировать:
– Виноват, но они убили одного нашего, а за это вы знаете, что положено, – ответил он, явно намекая на смертную казнь без суда и следствия.
После этих «медицинских» умозаключений я сильно запереживал за Мела. Стараясь не двигаться, я смотрел на него и пытался дотянуться до него рукой, чтобы привлечь его внимание, узнать, что же эти скоты с ним сделали. Даймонд ударил комбата по лицу:
– Тварь, молись, что нам сейчас нужны все ресурсы и каждый из вас важен, а то я давно бы пустил тебя в расход.
Хриплый комбат стойко выдержал удар, поправил одежду и встал на место. Повернувшись к нам, Даймонд увидел, как я вытянул руку, пытаясь дотянуться до Мела. Он тут же сильно прижал её ногой к земле, так что захотелось кричать от боли, и начал с нами беседовать:
– Не знаю, в курсе ли вы, кто я, но я точно знаю, кто вы. Вы – два пока ещё дышащих трупа, которые слишком долго жили в шоколаде в моём городе.
Он немного призадумался, затем посмотрел на меня и сказал:
– Так, тебя я не знаю, – очевидно, он обращался ко мне, – а вот ты – Мел. Даймонд резко повернулся к моему товарищу: «Я прав?»
Задав этот вопрос, Даймонд сдавил мою руку ещё сильнее и, натянув улыбку, тут же продолжил говорить, намеренно не дожидаясь ответа. «Можешь не отвечать», – почти смеясь, произнёс он.
– Наше государство находится в бедственном положении. Мы, как можем, стараемся сохранить мир в нашей стране, а вы и подобные вам уголовники делаете всё, чтобы его разрушить. Вы самые настоящие диверсанты, подрывающие устои нашего общества, убивая всех без разбора. По-хорошему, от вас надо бы избавиться, да побыстрее, дел у меня ещё очень много, но я оставлю вам жизнь. Сказать по правде, я люблю убивать, что тут скрывать, и будь на то моя воля, лично бы порезал вас на куски и скормил бы своим псам. Вы, подонки, убили моего человека, добротного работягу, и маленького ребёнка. Не важно, кто из вас и как это сделал, – отвечать будете оба. За эти страшные преступления положена смерть через расстрел, а лучше через нож, но по личному приказу главнокомандующего, то бишь моего отца, которого я ценю и уважаю, вы будете направлены на принудительные работы в шахты, где, скорее всего, и проведёте остаток своей никчёмной жизни, если, конечно, не сдохнете по дороге. Ух, там вас ждут незабываемые приключения! Вы будете голодать, жить, как собаки, в яме, изнывая от холода, с такими же отморозками, как и вы, будете работать до потери пульса, получая по почкам дубинкой каждый божий день. Вы узнаете, что такое настоящие муки. А когда вы всё-таки