В тот момент, – рассказывал Рильке, – меня охватило нечеловеческое чувство счастья. Если всё осталось прежним, даже галстук антиквара и булавка с подковой, которую я узнал, то и я остался прежним. Я снова обрел свой давний, вечный Париж… Мне не нужно было ни с кем разговаривать, чтобы убедить себя в этом. Улицы, сады, набережные, Лувр, само небо говорили со мной на более понятном и успокаивающем языке, с которым не смог бы сравниться никакой другой. Я уехал через несколько дней, чувствуя душевный прилив, обновленный, с твердым духом и возрожденной уверенностью.
Рильке вернулся в Швейцарию, где его друзья проявили искреннюю заботу о нём. Только он успел приехать, как исполнилось еще одно его желание: ему предоставили небольшой тихий замок в окрестностях Цюриха, расположенный в большом парке, который должен был принадлежать только ему до следующего лета. 16 ноября он выразил свое глубокое душевное облегчение в следующем письме, которое адресат, баронесса Элизабет фон Шмидт-Паули, осознавшая всю ценность этого свидетельства, переслала мне с просьбой опубликовать его как послание французским друзьям Рильке:
Замок Берг-ам-Ирхель
(кантон Цюрих)
Дорогая сестра Элизабет,
К сожалению, из-за постоянной, казалось бы, неизлечимой неопределенности я был неисправимо необщителен во всех отношениях; даже ваши добрые послания, которые всегда поддерживали меня, оставались без ответа. «Я скоро приеду», – день ото дня хотелось написать мне, и все же я всегда знал, что не приеду, если мне представится хоть малейшая возможность остаться в Швейцарии. И вот теперь я действительно остаюсь, это решено, и благодаря этому я вновь обрел дар речи (по крайней мере, на мгновение). Дорогая сестра и друг, посмотрите на эту маленькую картинку: замок Берг-на-Ирхеле (на заднем плане территории замка – холм, а не река, это Ирхель). Посмотрите на это и благословите меня. Это будет моя зима, я живу здесь один, за мной присматривает Лени, молодая экономка, у которой есть много преимуществ перед Розой (между нами говоря), например, то, что она не принимает мою неразговорчивость за ум, а воспринимает ее как некое фактическое качество, которое нужно просто констатировать, короче говоря, без всяких толкований. Итак, Лени – моя единственная гостья в замке Берг, я здесь три дня, а у меня уже появилась привычная походка, боже мой, как я заждался её.
Блаженны те, кто не загадывает желания; теперь сбылось то, чего я так страстно желал, когда приехал в Швейцарию, и что я надеялся найти сначала в Нионе у графини Добрженской, а прошлой зимой в Локарно;