– Какой ротмистр Чачу? – растерянно спросил Хосе.
– Не обращайте внимания, Хосе, – махнул рукой Борис Натанович. – Писательские разговорчики. Кстати, Серёжа, мы с Аркадием прочли твои рассказы. «Экскурсовод» и «Мусорщик». Так кажется? В «Знание – сила» и «Техника молодёжи».
– Да, – сказал я, чувствуя, как громко и часто забилось сердце. – Всё правильно.
– «Экскурсовод» – так, довольно банально, уж извини, тема изъезжена вдоль и поперёк, хотя написано неплохо. А вот «Мусорщик» действительно хорош. Поздравляем. Да, Аркадий?
– Хорош, хорош, – энергично подтвердил Аркадий Натанович. – Оригинально, талантливо, ярко. Молодец! Продолжай в том же духе, всемерно поддержим.
– Спасибо, – сказал я. – Вы даже не представляете, насколько для меня важна ваша оценка.
– Ну отчего же не представляем, – сказал Аркадий Натанович. – Отлично представляем. Сами такими были.
На этот раз мы прибыли раньше Фиделя. Собранный и вымытый до зеркального блеска гравилёт уже стоял в положенном месте, на специально отведённой площадке. По хитроватым улыбкам лётчика-испытателя Мусы Нодия и механика Тимофеева Сергеева, которые встречали нас у гравилёта, я понял, что нас ожидает какой-то сюрприз.
Так оно и оказалось.
Как только я по старой пилотной привычке, выработанной ещё Кемраром Гели, начал обходить машину по часовой стрелке, начиная с носа, то почти сразу же с оным сюрпризом и столкнулся.
Сам гравилёт был ослепительно-белого цвета. Ближе к хвостовому оперению, на фюзеляже, красовались алые буквы «РС–1» и ниже – СССР. А спереди, практически, у носа было выведено синим ровным курсивом: Сергей Ермолов.
– Ничего себе, – сказал я. – Это что?
– Имя машины, – сказал Нодия. – А что, есть возражения? Наверху согласовано, не волнуйся.
– Даже не знаю. Неловко как-то.
– Э, слушай! – эмоционально воскликнул Нодия, добавив жестикуляции и характерного грузинского акцента. – Что – неловко, зачем – неловко? Ты придумал этого красавца? Ты. Заслужил, да!
Послышался шум моторов. На трёх машинах подъехал Фидель с охраной. Поздоровался с нами, мы вместе обошли главилёт. В глазах Кастро читался горячий мальчишеский интерес, и он потребовал немедленно опробовать новинку.
Загрузились в гравилёт по полной: я, Фидель, Хосе, Нодия и трое охранников Кастро с оружием.
– Пристегнитесь, – сказал наш пилот по-русски.
Хосе перевёл.
– Взлетай, – небрежно махнул рукой Фидель.
Хосе перевёл.
– Пристегнитесь, иначе никто никуда не полетит, – упрямо сказал Нодия.
Фидель посмотрел на меня.
Я показал ему на свой ремень, который уже был пристёгнут и сказал:
– Не приведи господь, товарищ Кастро, если что-нибудь случится, и вы пострадаете из-за того, что ремень был не пристёгнут, мне не простят.
– Пристёгиваемся, – вздохнул Кастро.
Нодия запустил двигатели. Лопасти над головой прозрачной кабины почти