– Он вернётся к вам в тот же день, – пообещал я. – Обратно мы полетим на обычном самолёте.
– Вы просите у меня мой гравилёт, чтобы слетать в зубы к американцам? – спросил Фидель с непроницаемым лицом.
Начинается, подумал я. Надо было сначала слетать, а потом дарить. Эх, говорил же Леониду Ильичу, что я не дипломат. Нет, не послушал.
– Это тоже будет символично, – сказал я. – Подумайте сами. Исторический визит советской научной делегации в Пуэрто-Рико – страну, которая во всём зависит от США, и на чём? На первом в мире гравилёте, подаренном СССР Фиделю Кастро! Да их там всех корёжить будет от зависти.
– Ну да, ну да, – хитро усмехнулся Фидель. – А с чего это исторический визит советской научной делегации случился именно в Пуэрто-Рико? Не с того ли, что именно там расположен известный радиотелескоп, столь необходимый советской научной делегации? Американский радиотелескоп, какого нет у Советского Союза? Это насчёт зависти. Но я тебя понял, Серёжа, и вижу смысл в твоих словах. Пожалуй, я соглашусь. При одном условии.
– Слушаю, – сказал я обречённо.
– Сыграем в волейбол, – предложил Кастро. – Выиграем мы – полетите в Пуэрто-Рико на обычном самолёте. Выиграете вы – гравилёт на завтра ваш. Нас, кубинцев, шестеро: я, Хосе и четверо охранников. Вас, русских, больше, но, думаю, не все способны выйти на волейбольную площадку.
– Выйти-то я способен, – пробормотал Владимир Алексеевич Крат. – Но вот сыграть…
Братья Стругацкие переглянулись и оба качнули головами. Отрицательно.
– Подъём переворотом и разгибом на турнике я, пожалуй, ещё сделаю, – сказал Борис Натанович. – Если предварительно сбросить десяток килограмм и как следует размяться. Всё-таки у меня был когда-то второй разряд по спортивной гимнастике. Но волейбол…
– Максимум, что могу я на том же турнике, – сказал Аркадий Натанович, – это дембельский уголок. Что до волейбола – солидарен с братом. Пас.
– Что такое дембельский уголок? – спросил Кастро.
– Потом покажу, – пообещал старший Стругацкий.
– Борис, Антон? – я посмотрел на свою охрану. Сам я играл в Кушке, правила помнил и был уверен, что справлюсь.
Охранники синхронно кивнули, соглашаясь.
– Ещё трое, – сказал я.
Нодия и Сергеев шагнули вперёд.
– Играл когда-то, – сказал лётчик-испытатель.
– Можно попробовать, – поддержал механик.
– Ещё один нужен, – сказал я и посмотрел на Зиновия, молодого сотрудника советского посольства, всюду нас сопровождавшего.
– Была ни была, – сказал тот. – Играю.
Игра состоялась вечером, когда спала жара, здесь же, на базе.
К этому времени нам подобрали спортивные трусы, майки и кеды. В судейское кресло на вышке уселся один из кубинских лётчиков с авиабазы, который, как выяснилось, играл в волейбол в юности и хорошо знал правила. Я хотел по этому поводу заметить, что надеюсь на честное судейство, но промолчал,