Не помню, как скоро я был уже там. Лицо напряглось от боли. Вены вздулись. Кожа стала белее мела. Глаза искали меня. Я схватил лежащую на кровати руку, которая ничего не чувствовала. Но мне было все равно. Я смотрел в эти глаза и видел всю жизнь. Вспышки и дрожащий нерв. Тростник и ветер. Море и небо. Соленая вода и земля на дне ямы. Перистые облака в траве на лугу в горах. Холодные губы и счастливый финал. Рукава света тянулись к нему. Из каждого рукава торчали уродливые руки. Они целились в шею. Я резко встал и побежал к окну. Я дернул за штору, но свет не прекращался. Тогда я побежал в коридор и схватил наши куртки и мое пальто. Вошел в комнату и прикрепил их к крючкам, на которых держались шторы. Стало чуть темнее. Я схватил ножницы, лежащие на столе, и подбежал к креслу. Обшивку я разорвал очень быстро. Мимолетно радуясь своей победе и прикрепляя подобным образом ее к конструкции из штор и одежды, я стал улыбаться. Все получится. Еще немного и станет совсем темно. Еще чуть-чуть и руки солнца исчезнут. «Все будет в порядке, – крикнул я, – Почти! Почти! Совсем немного осталось». Я спрыгнул со стула и в один шаг преодолел расстояние между окном и кроватью. Я снова схватился за руку. Глаза продолжали смотреть на меня. Еще мгновение, и я услышал, как воздух выходит из легких. Едва заметный свист. Глаза говорили. Они говорили: «А как же ты?». А как же ты? А как же ты? Нет. Ничего. Ты ведь никуда не уйдешь. Здесь уже темно. Почти ночь. Мы останемся здесь. Куда же ты сам без меня. Опять влетишь в какую-то историю, а мне потом за тебя отдуваться. Ты ведь не можешь без меня. Мы это знаем. Ты останешься тут. Со мной. Не делай глупостей. Все будет в порядке. Уже лучше. Уже не больно. Скоро все закончится. Мы снова будем как всегда. Как тогда, как хотели, как могли, как желали, как мечтали. Только света не будет. А зачем он нам? Он только мешает. Он пыль. Он ничто. Он выдумка ученых. Его не бывает. Мы есть. А его нет. И никогда не было. А мы были. И были всегда. И это то, что мы. То, что ты, то, что я.
***
Когда все закончилось, я посмотрел на часы. Запомнил время. Медленно подошел к телефону.
– У нас тут человеку плохо.
– Адрес?
Я назвал адрес и стал ждать скорую. Если сказать о смерти, то они приедут только завтра. Я запомнил это, когда мы с ним обсуждали что-то про медицинскую службу.
Казалось, что он еще здесь. Тело лежало на двух сдвинутых друг к другу кроватях. Я сделал это, когда его парализовало. Но сейчас это было неважно. Я лег на соседнюю кровать и положил свою голову ему на грудь. Поправил одеяло. Не хотелось смотреть на вздувшийся от отека живот. Мы лежали в темноте. Одни.
Врач приехал примерно через час. Его глаза округлились, когда я сообщил о смерти.
– Как