Словно с жизнью на спор.
«Поставленный голос…»
Вале
Поставленный голос
Шальных электричек
Твердит и твердит
Про начало движенья.
Окно нараспашку —
Пейзажем обычным,
Немного осенним.
Мои полустанки
Всё реже и реже.
Забытые рощи
Густым баритоном.
И старые мысли,
Как старые вещи,
Бегут за вагоном.
Бегут за вагоном.
«Возле птичьего крика…»
Возле птичьего крика,
Возле сна, возле лика
Поднимаюсь всё выше,
Пытаюсь взлететь.
Облака опускают
Неведомо тихо,
И опять по земле
Кружит старое лихо.
И опять поднимает
Весна круговерть.
• • •
Я почему-то не приезжал к тебе, мой город…
Я не видел твоих гор, покрытых библейской пеленой, не входил в глубокие воды Севана, не поднимался к храму IV века, где свечи и годы плавятся одновременно… Я не останавливался перед каскадом высоты и не стремился идти вверх, где город кажется еще красивее. Где он летит, оброняя молитву Нарекаци, ловя звуки удивительной армянской музыки. Музыки слов, горя, радости и человеческой боли.
Я приехал к тебе на свидание, Ереван.
«Возвращаемся, Севан, возвращаемся…»
Возвращаемся, Севан, возвращаемся.
В тихом храме над свечою покаемся.
Звёзды рады твоему возвращению,
У людей и звёзд то взлёт, то падение.
Возвращаемся, Севан, в годы ранние,
К нашим улочкам, домам и окраинам,
К нашим песням под зурну, к плачам горестным,
В нашу долгую весну старой повести,
Где в надежде по слогам начинаемся.
Возвращаемся, Севан. Возвращаемся.
«Всю жизнь я ехал, Грузия, к тебе…»
Всю жизнь я ехал, Грузия, к тебе,
Совсем забыв, что жизнь
Проходит быстро;
И зов был и печален, и неистов,
И он не мог противиться судьбе.
Мне всё казалось о тебе я знал:
И Мцхеты призрак,
И дорогу к храму;
Я по крупицам встречу собирал,
Откладывая встречу постоянно.
Дарил Галактион свои стихи,
Ираклий до последнего сражался,
Мой путь к тебе пророческим казался.
Вот лодка, вот течение реки,
А там, за поворотом, – лик вершин,
И всадник к перевалу устремится,
И спросит у меня мой старший сын,
Когда же наша Грузия случится.
И этот день пришёл, как божий свет,
И было утро, и пребудет вечер;
Храм на горе и улочек секрет
Радушием твоим очеловечен.
Мне бабушка пекла горячий хлеб,
Кахетия вином меня поила,
И быстро таял виноградный снег,
И в горы уходил набраться силы.
К себе домой в тот день вернулся я.
Да будет вечной Грузия моя.
• •