– Это он примеривается, как на моем горбу половчее устроиться, чтобы в рай ехать, – хмуро зыркнул на тщедушного Ивара Марцис и забрал у него жбан.
Посудина живо пошла по кругу. Голоса становились все возбужденнее.
– Не скажи, хорошо придумали! Объединяемся с передовым сзаду хозяйством. Свой колхоз профукали, теперь в нашем решили себе задницу нагуливать, – бурно высказался один из рыбаков и сунул Ивару под нос корявый кукиш. – А этого не видал?!
– Ну ты, не очень-то, не начальство еще! – струхнув, попятился тот назад, чувствуя, что здесь можно и по морде схлопотать. – И ваш Банга райкому не указ. Как там решат, так и будет.
– Да плевал Банга на твой райком! Он себе повыше защиту найдет, а свое хозяйство проедать всяким раздолбаям не даст!
– Во-во! А не больно много он себе власти забрал?
На крошечный пятачок, где рыбаки зажали Ивара, протиснулся молодой напористый парень с аккуратными усиками.
– Конечно, в передовые выполз, как хотит, так и воротит. Все ему везде на блюдечке – и снасть шведская, и масло канадское!
– Ясное дело – депутат! – язвительно поддержал кто-то из стоявших сзади. – Знает, в какие двери соваться! У партийных свои расклады, они меж собой всегда столкуются!
– Нет, ты скажи, Хенька! Ты у нас писатель, – Марцис дернул за рукав увлекшегося пивом приятеля. – Скажи, правильно нас с этими голоштанниками объединять? В гробу я видал такую социальную справедливость!
– Дурак ты, Марцис. Они раньше тебя ее в гробу видели, – рассудительно заметил Хенька. – Показатели – вот что им нужно! Тут требуется полный ажур. Был отстающий колхоз, портил картинку всеобщего процветания, а мы его р-раз! – Он потянулся к забытой кем-то за разговором кружке и медленно, прислушиваясь к шипению пены, перелил пиво в свою, а пустую оттолкнул от себя, и она с грохотом покатилась по столу. – Вот так, дорогой землячок! И можно дружка дружке вешать ордена.
– На что это вы намекаете, товарищ журналист? – поближе к Хеньке вдруг очень проворно просочился аккуратно зачесанный плосколицый молодой мужик. – Мне кажется, ваши коллеги из редакции не поддержали бы такой странной позиции.
Хенька вдруг посмотрел на него совершенно трезвыми глазами и рыкнул тихо, но яростно:
– А ты, гнида, меня не пугай! Лучше вали отсюда, пока цел. Меня в таких местах пугали, куда тебя с твоим хитрожопым рылом давно упрятать пора.
– Ну зачем же так агрессивно? – гнусно осклабился плосколицый. – Я думаю, вы чего-то не поняли.
– Все я понял, сука, – худощавый жилистый Хенька поднялся и, низко опустив голову, продолжал цедить слова с такой натугой, что вздувались желваки на скулах. – Я тебя и таких, как ты, может, получше других понял…
Все споры вокруг утихли сами собой. Мужики тесно сгрудились вокруг этих двоих, понемногу заражаясь тихой яростью Хеньки. Похоже, назревал хороший мордобой. Больше всех нервничал и вертелся Ивар. Ему очень хотелось улучить момент и незаметно улизнуть