Широкая веранда с необработанными бревенчатыми перилами выходит на длинную подъездную дорогу и густую рощу тополей.
Кейд стоит там, джинсы обтягивают его крепкие ноги, мышцы спины выделяются под мягким хлопком. Черные волосы аккуратно зачесаны назад, а подстриженная борода создает впечатление, что сегодня он немало провел времени перед зеркалом в ванной. Я уже привыкла к тому, что после тяжелого рабочего дня он вваливается в дом весь грязный, потный и, если честно, чертовски сексуальный.
На мгновение я замираю и наблюдаю за ним, пытаясь решить, какой образ мне ближе.
Его широкие ладони покоятся на перилах, а подбородок упирается в грудь.
Когда я приближаюсь, в меня проникает его запах. Растертые сосновые иголки и солнечный свет. Я не знаю, как еще это объяснить. Это теплая земля, которая ассоциируется у меня с копанием в саду в солнечный день. В его запахе нет ничего искусственного или купленного в магазине – это чистая мужская сила на открытом воздухе.
Но сейчас мой взгляд прикован к его подрагивающим плечам.
Он плачет или смеется, и, честно говоря, оба варианта кажутся одинаково маловероятными, если судить по тому, что я знаю об этом человеке.
– Хотел зайти посмотреть, как выглядит хорошо отсасываемый двор, да? – спрашиваю я.
– Уилла… – он едва выговаривает мое имя. Это вдох. Это хрип.
Я улыбаюсь и прислоняюсь к столбу в нескольких метрах от него, а затем перевожу взгляд на двор.
– Здесь действительно все выглядит великолепно. Твой отец мог бы высосать хром с… – Он опускает голову еще ниже и поднимает руку, чтобы остановить меня, а затем его плечи вздрагивают. – Интересно, у него ничего не болит. Он действительно выложился по полной, – я фыркаю, когда говорю это. Честно говоря, я едва держу себя в руках. Я – ребенок.
Кейд вздыхает и встает прямо, обращая свой взор на меня. В его глазах стоят слезы, и я уверена, он улыбается – должен улыбаться, – но он прикрывает рот кулаком.
Он кажется моложе, когда смеется. Кажется проще. Мне тоже становится смешно, и я не успеваю опомниться, как мы оба, стоя здесь и осматривая чистый двор, вместе хохочем.
И в кои-то веки Кейд Итон не хмурится на меня.
– Блин, мой отец превращается в засранца, когда шутит так. И все для того, чтобы понаблюдать, как нам всем становится неловко. А потом Джаспер переходит от всякой чуши к окончательному убийственному удару, даже не вспотев.
Я улыбаюсь и восхищенно смотрю на мужчину рядом. Я вижу его каждый день в течение недели, и ни разу он не выглядел настолько счастливым.
– Итон. Ты ворчливый ублюдок. Ты только что смеялся, – бурчу я.
– Да, Ред. Да.
Он поворачивается ко мне и одаривает самой ослепительной улыбкой.
От такой улыбки у меня сводит живот, а рот открывается от удивления.
Будто я только что впервые надела очки и вижу его в совершенно ином свете.
И я не могу отвести глаз.
9
Кейд
Я