Bà какое-то время внимательно рассматривала меня, а затем сказала:
– К счастью, ты мало похожа на своего отца. Скорее, ты удалась в наш род. Твоя мать когда-нибудь рассказывала тебе обо мне, пока вы жили в красивом доме?
Я взглянула на свою maman, которая немного дрожала. Ей явно было очень трудно держать себя в руках.
– Рассказывала, – ответила я, и это не было ложью.
Бабушка, казалось, не поверила мне. Она насмешливо фыркнула и сказала:
– Твоя дочь, кажется, испытывает к нам больше уважения, чем ты! Она держится своей матери и принимает ее сторону.
Maman заплакала:
– Прости меня! Я так сожалею! Ты же знаешь, как все было. Я так его любила!
Бабушка отмахнулась:
– И вот теперь ты видишь, до чего довела тебя такая глупость, как любовь! Я сразу сказала тебе, что ничего дельного из этого не выйдет. Он был слишком хорош для тебя. Тебе надо было послушаться меня и выйти за парня, которого мы тебе подыскали. И ты не должна была отдаляться от своей семьи. Тогда тебе не пришлось бы сейчас выть!
Моя мать горько рыдала, однако это не разжалобило бабушку. Она снова повернулась ко мне:
– Надеюсь, что ты умеешь хорошо и упорно работать. Я не думаю, что тебя научили чему-то путному, однако ты, похоже, не глупа. Покажи-ка мне свои руки!
Я протянула ей ладони. Бабушка взяла их в свои и что-то презрительно прошипела. Я, со своей стороны, почувствовала, что руки у нее такие же крепкие и жесткие, как и сердце.
– У тебя подвижные пальцы. Это хорошо. Будешь помогать мне шить.
– Но я не умею шить.
– Значит, научишься.
Она отпустила мои руки, и по ее взгляду было понятно, что она не потерпит никаких возражений.
– А это кто? – спросила bà и указала на Тхань, которая с испуганным видом стояла у двери. – Это тоже твой ребенок? Что-то она не похожа ни на тебя, ни на твоего мужа.
– Это не мой ребенок, а…
Я видела, что моя мать чуть не сказала «служанка», но она понимала, что это вызвало бы еще больше насмешек со стороны ее матери.
Это было очень невежливо, однако я ни в коем случае не хотела, чтобы bà продолжала насмехаться над maman, поэтому поспешила вмешаться:
– Это Тхань. Она сирота, которую мы приняли к себе.
Моя бабушка окинула меня гневным взглядом, но этот взгляд смягчился, когда я не отвела глаз.
– Так-так, сирота. Я никогда бы не поверила, что семья из высшего общества возьмет к себе девочку с улицы.
Она кивком подозвала Тхань к себе. Та робко подошла ближе.
– А что случилось с твоей семьей? – спросила бабушка.
Тхань едва могла говорить.
– Они умерли, – с трудом произнесла она хриплым голосом.
– Рассказывай! – потребовала bà, и Тхань,