– И ты сможешь это сделать? – поинтересовался тот и вновь отхлебнул чаю. Его взгляд был всё так же спокоен.
– Ты для меня ничем не лучше того петуха. Всё, что мне было нужно, я у тебя взял. – Кузнечик неприязненно усмехнулся. – Хочешь, открою тебе одну тайну? Все эти месяцы ты считал меня своим учеником. На деле же я учусь совсем у другого человека.
– В самом деле? – Старик удивлённо приподнял брови. – А я-то всё гадаю, кто научил тебя всем этим глупостям?
– Ты зря смеешься… – Парень зло прищурился. – Может быть, я бы и оставил тебя в покое, но не хочу, чтобы ты научил всем этим штучкам кого-то еще. Как любят сейчас говорить – ничего личного. Только бизнес – зло усмехнувшись, он приподнял ружьё и спустил курок.
Послышался щелчок.
– Попробуй ещё раз, – посоветовал старик, отхлебнув чаю.
– Старый козёл! – прошипел Кузнечик. «Переломив» ружьё, вставил новый патрон, снова прицелился в старика и выжал курок. Опять раздался щелчок.
– Может, патроны отсырели? – предположил старик и потянулся к вазе с печеньем. – Ты ведь так не любишь топить печь.
Губы Кузнечика сложились в узкую полоску. Он в третий раз перезарядил ружьё, прицелился. Опять осечка. Парень выругался.
– Не стреляет? – посочувствовал старик. – А знаешь, почему? – Он сунул в рот печенье, прожевал. Запил чаем. – Потому что даже у такого старого козла, как я, в запасе всегда отыщется парочка хитростей. Как раз на такой вот случай. – Он демонстративно улыбнулся.
– Старый маразматик! – Кузнечик шагнул к нему и замахнулся прикладом. И тут же отлетел прочь, отброшенный неведомой силой. Он больно стукнулся о шкаф, выронил ружьё и сполз на пол. Старик всё так же спокойно продолжал пить чай.
– Ты ведь сказал, что научил меня всему?! – с пола произнес Кузнечик.
– Я тебя обманул, – отозвался старик. – Вспомни, ты сам не раз говорил, что в этом мире никому нельзя верить. А теперь уходи. Ты мне больше не нужен.
Кузнечик поднялся с пола, подобрал ружьё и патронташ. Спрятал их обратно в шкаф.
– На улице метель. – Он исподлобья взглянул на старика. – К тому же уже темно. Не выгонишь же ты меня в ночь?
– С чего бы мне тебя жалеть? – поинтересовался тот. – Ведь таких понятий, как жалость и сострадание, не существует, верно? – Он едва заметно усмехнулся. – Но так и быть, я позволю тебе остаться до утра. Как только рассветёт, ты уйдёшь.
– Хорошо, – покорно кивнул Кузнечик.
Стрелка настенных часов уже давно перевалила за полночь. На улице всё так же мела метель. Старик спал. Кузнечик лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к его храпу. Спит, или притворяется?
Вот старик перестал храпеть, заворочался, несколько минут было очень тихо. Затем вновь послышался его тихий храп. Решившись, парень приподнялся, осторожно прошёл к печи. Открыл дверцу, его лицо осветилось красноватым светом догорающих дров. Взяв несколько