– Баженова, задержитесь после лекции, – произносит она, с трудом подавив свой явный интерес.
Коротко кивнула. Взгляды сокурсников всё ещё были прикованы ко мне. И я могла сообразить, о чём может думать каждый из них. Что я из неблагополучной семьи. Что мой папаша – алкаш, а мама не смогла от него защитить.
Поспорить с этим было сложно. Но я бы предпочла скрывать данное обстоятельство.
Лекция закончилась. И я с унылым видом ждала, пока геологичка завершит ещё одну. Нравоучительную. О том, что я могу обратиться за помощью в соответствующие органы, сообщив о домашнем насилии.
Ага. Очень мне это поможет. Лишь разозлит отца.
– Дарья Сергеевна, меня сбил парень на самокате, – устало вру.
– Ну хорошо, Баженова, но, если что, ты всегда можешь ко мне обратиться, – великодушно предлагает преподавательница.
Ну да, конечно. Фантазёрка, думает, что имеет какую-то власть. Посмотрела бы я на неё, окажись она ночью в моём «спальном» районе.
Сжимая в руках сумку, медленно выплелась из аудитории. Встретив на выходе Сергея. Только его мне не хватало для полного счастья.
– И кто же тебя так разукрасил? – преградил мне дорогу, широко расставив ноги и засунув руки в карманы.
– Шальная пуля, – обхожу его, но Бартеньев не понимает намёков.
Его решение идти рядом портит мои планы, потому что на нашу странную компанию начинают пялиться и озираться. Опускаю кепку пониже, жалея, что у меня нет шапки-невидимки.
– Да ладно, небось ухажёр заревновал? – задаёт вопрос, впившись в меня взглядом. Будто ему и правда интересен ответ.
Смотрю на него удивлённо.
– Это ты по себе, что ли, судишь? – задаю встречный вопрос. – Любишь использовать своих подружек в качестве груши для битья?
– Эй, – останавливает меня, придерживая за локоть, – ты уже переходишь границы.
Сводит свои тёмные брови. Их ему наверняка выравнивают в барбершопе.
– А что ты мне сделаешь? Ударишь? – приподнимаю бровь и морщусь, ощущая, как ранка на лбу даёт о себе знать.
Бартеньев подходит ближе, чем несказанно пугает меня. Касается кончиком указательного пальца края пластыря, скрывающего след от ушиба. Будто бы даже бережно.
– А может, я тебя защитить хочу? – отвечает интимно.
А мне всё кажется, что каждая его фраза и каждый поступок подсмотрены в каком-нибудь сериале. Турецкой мыльной опере.
Или это просто я такая испорченная и никому не верящая сломанная девочка?
Злюсь, не понимая, чему следует верить, а чему нет.
– Я сама с этим как-нибудь справлюсь, – хмурюсь, ощущая растерянность.
– Буду ждать тебя после пар. Далеко не уходи, – самоуверенно заявляет Бартеньев, однозначно считая себя самым популярным парнем в универе.
Потому что богатый. Потому что смазливый.
В ответ лишь многозначительно закатываю глаза.
Мне бы хотелось ему верить. Но пример отца доказывал,