– Непременно сделаю это, прекрасная донья, – учтиво склонил голову арлезиец. – О, простите, мне следует напоить коня. Нет-нет, синьор Лучано, не беспокойтесь, я сам сполосну кружку! Такие пустяки, право!
Он встал и отвел коня к ручью, действительно прихватив с собой успевшую испачкаться посуду. Итлиец последний раз перевернул мясо над углями и приготовил миску, чтобы его снять, Аластор же вопросительно взглянул на Айлин. Угли костра бросали золотые и алые отблески на ее щеки, но все равно казалось, что она бледна.
– Все верно, – ответила подруга на его взгляд. – Это и правда тот самый дон Раэн. И я очень этому рада. Тот, кто зовет его другом, разбирается в людях, и его мнению я верю.
– Тем лучше! – отозвался от костра Фарелли. – Хм, а не будет ли страшным нарушением этикета, если мы просто положим это мясо на хлеб?
– Я думаю, так будет намного вкуснее, – уже веселее сказала Айлин. – Кажется, этикет остался в Дорвенне, как и многое, что казалось очень важным, а на деле…
Она осеклась, потом смущенно улыбнулась и продолжила:
– А знаете, когда-то я очень сильно поссорилась со своим… братом.
Аластору показалась странной заминка перед последним словом, но потом он вспомнил тот скандал пятилетней давности, о котором узнал гораздо позже. И почему Айлин так упорно не зовет себя леди Ревенгар.
– Из-за этикета? – понимающе уточнил итлиец.
– Да, – уже совсем светло улыбнулась Айлин. – Мне было всего двенадцать. Я слишком вольно повела себя на домашнем празднике у своих друзей, с которыми училась в Академии. Они намного старше меня, и оба юноши. Я стояла слишком близко к ним, когда мы любовались фейерверком. Конечно, это было недопустимо. Брат меня осудил, хотя мы даже не оставались наедине. И он был прав. Этикет – это очень, очень важно…
«А сейчас она ночует в палатке с двумя мужчинами, – с холодной ясностью подумал Аластор. – И от этого пятна на репутации ни одна порядочная девушка уже никогда не сможет отмыться. Неважно, что мы оба относимся к ней с почтением, свет никогда не простит. Что же я наделал… И как это исправить? Можно ли вообще исправить подобное?!»
– Но теперь я думаю, что есть вещи гораздо важнее, – с безмятежным спокойствием продолжила Айлин. – Например, тепло и еда, которыми можно поделиться. Дружба, семья, любовь… То есть я имею в виду любовь к своей стране! – закончила она и порозовела щеками уже по-настоящему, а не от бликов костра.
– Вы совершенно правы, изумительная донья, – тихо сказал вдруг появившийся рядом арлезиец. – Ах, сколько мудрости в ваших словах… Любовь гораздо важнее этикета, ведь это зерно, из которого растет и дружба, и верность, и отвага, и все прекрасное, что есть на земле. Синьор Лучано, а не пустить ли нам по кругу эту флягу? За красоту и мудрость прекраснейшей из дорвенантских дев!
– Всем