Журнал «Парус» №92, 2025 г.. Ирина Калус

жёлто-оранжевой, яичной пижмы, татарника, борщевиков. За этими цветами, за кустами осинника и бряда, за полем – начинается невидимая гора – как икона со множеством фигур и цветов, странных кустов и холмиков, вся как бы охваченная сиянием: все фигуры линиями плавно, как язычки свечей, повторяют друг друга. Самого огня нет – гора живет, дышит его теплом. На подошве огромные, в рост человека, бордовые цветы вроде роз. Ещё выше – хороводы людей весёлых, цепями держатся за руки. Воздух в небе изменяется, зацветает розовым, мир становится иным, просветным. Над людьми из миндалевидных пещерок яичного цвета пижмы – колеблются, как созданные дыханием, – схимники. Это гора – Голгофа, такой она будет в Воскресение.

      г. Мышкин

      Коралловые рифмы

      Евгений ЧЕКАНОВ. Из Синайской тетради

      Акабский залив

      Вместе с первым лучом просыпается зной,

      Начиная немедля слезиться и плавиться…

      Это солнце Синая стоит надо мной,

      Или с неба глядит бедуинка-красавица?

      Я хотел не спеша разобраться с судьбой,

      Оказаться в раю беспечальном… Но где же я?

      Бесконечный песок, бесконечный прибой

      Да отели убогие вдоль побережия.

      Аравийских утесов немая стена

      Отторгает догадки усердного зрения.

      И вторгается в ноздри мои допоздна

      Запах йода, как в первые дни сотворения.

      И часами слежу я, с листом и пером,

      Вытирая соленые капли испарины,

      Как ползет по заливу безмолвный паром,

      На глазах пропадая в полуденном мареве.

      Фиолетовой кляксой по желтым горам

      Расползается тень от пресветлого облака.

      …Где-то в этих расселинах прячется храм,

      Сберегающий таинство Божьего облика.

      Эль-Фанар

      Глядеть в окошко бы – и ахать бы…

      Но край крыла опять залез

      На голубую ленту Акабы,

      Отнявшей краску у небес.

      Теперь придется c думой тайною

      Сидеть и ждать на том крыле,

      Когда прильнут колеса лайнера

      К богоспасаемой земле.

      Прилет, таможня, расселение,

      Ленивый ужин, ночь… Но вот

      В тиши предутреннего бдения

      Мулла невидимый поет.

      Теперь – вставать и песней смелою

      Шугать египетскую лень,

      И мазать кремом тело белое,

      Чтоб не сгорело в первый день.

      И к маяку путем исхоженным

      Тащить пораньше плоть свою,

      Чтоб наконец-то ахнуть: «Боже мой,

      Я вновь на рифе! Я в раю!».

      Стряхнуть заботы, страхи, пагубы

      И неурядицы пути —

      И в голубые воды Акабы,

      Как в кущи райские, войти.

      Медуза

      Вновь душа моя звонко смеется,

      Молодою свободой полна.

      Сквозь