И, когда он поднял руку, частью чтобы придать больше веса своим словам, частью чтобы снять паутину, которая облепила все его лицо, юноши заметили, что эта рука дрожала.
Через несколько минут Ваби в свою очередь просунул голову и плечи через ставню и посмотрел внутрь, как сделал раньше Мукоки. Когда он вытянул голову обратно и повернул к Роду свое лицо, искаженное странной усмешкой, видно было, что он потрясен. Но его волнение было меньше, чем волнение старого индейца, который получил первое впечатление от ужасного зрелища, впечатление, подобное неожиданному выстрелу из ружья, поражающему человека прямо в грудь.
– Посмотрите и вы тоже, Род! – сказал он.
Затаив дыхание, Родерик приблизился к темному отверстию. Сердце его трепетало, но не от страха, а от какого-то таинственного, неосознанного волнения. Жуткое чувство, владевшее им, было так сильно, что он невольно отшатнулся, прежде чем просунуть голову через ставню.
Когда это было сделано, он тоже вначале ничего не мог разглядеть. Хижина была погружена в абсолютную темноту. Потом ему показалось, что мрак рассеивается, и он начал различать противоположную стену. Потом посреди хижины выступил плохо обтесанный стол. А возле стола лежало кучей что-то неопределенное. Поверх же этой кучи находился перевернутый стул, наполовину покрытый каким-то тряпьем. Глаза Рода продолжали блуждать по хижине.
Вдруг Ваби и Мукоки услышали вырвавшийся у него и быстро подавленный крик ужаса. Они увидели, как он уцепился руками за край отверстия, проделанного в ставне. Он смотрел как зачарованный.
У внутренней стены, так близко, что он мог достать рукой, стояло то, что пятьдесят лет тому назад, казалось, было живым человеком. Сейчас это было не больше чем скелет, страшный и в то же время смешной. Пустые орбиты слабо освещались тонким лучом света, просачивавшимся в хижину, рот корчил гримасы и зиял прямо против Рода сквозь окутывавший его мрак.
Родерик почти свалился на землю. Он был бледен и дрожал.
– Я видел только одного… – прошептал он, намекая на восклицание Мукоки.
Ваби, который уже вполне овладел собой, дал Роду, смеясь, два или три шлепка по спине, чтобы привести его в чувство, в то время как Мукоки удовольствовался своим ворчанием.
– Вы плохо видели, Род, – сказал Ваби насмешливым тоном. – Ваши нервы помешали вам посмотреть подольше. Впрочем, черт побери, кто не придет в содрогание от такого зрелища. Идем, я открою дверь!
Молодой индеец пролез через ставню, и Родерик, к которому уже вернулось самообладание, поспешил вслед за ним. Мукоки снаружи налег на дверь всей своей тяжестью, а Ваби одновременно колотил по ней изнутри топором. Дверь поддалась сразу и так неожиданно, что старый индеец полетел вслед за ней и растянулся на полу.
Волна света проникла в хижину. Инстинктивно глаза Рода обратились на скелет, который он заметил снаружи. Он был прислонен к стене в позе человека, который дремал. Рядом с этим