Веленью Божьему, о муза, будь послушна! Книга 2. Злодейка-западня. Евгений Кузьменков

церковная жизнь не прерывалась, она только шла сокровенно, готовясь к грядущим тяжёлым испытаниям. Оптина пустынь оказалась не только центром возрождения древнерусского духовенства, но и крупнейшей издательской базой святоотеческой литературы. Совсем не случайно первая половина века стала временем явления в России такого столпа веры, как преподобный Серафим Саровский. И так же не случайно, что вся «просвещённая» Россия от Сперанского до Пушкина его не заметила. Точно так же незамеченной широкой пореформенной общественностью осталась деятельность святителя Игнатия (Брянчанинова), а затем Иоанна Кронштадтского. И всё-таки девятнадцатое столетие значит для России очень много. Люди этого века оставили нам в наследство не силу, богатство или даже мудрость, а самих себя. Во всей российской истории не было времени, настолько богатого личностями.

      Каждый из этих людей сам по себе – целая вселенная. В каждом можно увидеть моменты прошлого, настоящего и будущего страны. Перед Россией встал в начале XIX века вопрос, который начал принимать всё большую остроту. Этот вопрос вновь и вновь возвращался – и возвращается. Вопрос жёсткий и неотвратимый: что делать, чтобы всем было хорошо жить, в полном согласии и справедливости, без драк и войн. И Чернышевский был отнюдь не первым, кто поставил этот вопрос. И он даже дал на него свой ответ.

      Но история этого вопроса очень длинная. Можно сказать, вечная. Поскольку, как только между людьми появлялось удручающее понимание того, что они не равны и одни из них живут лучше, чем другие, люди тут же начинали спрашивать: а почему так, а не иначе? Мы же все равны перед Богом, или, выходит, мы не равны? Но так не должно быть. Это неверно. И принимались искать ответ. И до сих пор ищут. Этот вопрос всечеловеческий. И он не решён и по сей день.

      Рис. 1. Серафим кормит медведя. Фрагмент литографии «Путь в Саров», 1903

      Вопрос этот не мог не прийти к нам, поскольку стремление к справедливости и равенству будет присутствовать в человеке всегда. И были попытки найти способ наилучшей самоорганизации людей в общество, отвечающее своей сутью духовным и материальным запросам каждого. Пытались найти ответ, можно сказать, лучшие из умов: философы века Просвещения, социалисты-утописты от Томазо Кампанеллы и Гракха Бабёфа до Сен-Симона, Фурье и Оуэна. Они пришли со своими предложениями, иногда очень наивными и оригинальными. С тем и вошли в историю, благодаря этому имена их и известны.

      Вопрос «Что делать?» появляется тогда, когда безмятежный покой покидает страну. Тогда противоречия во всём обществе – от сапожников до дворян – приобретают особую остроту. Спрашивают: «Куда же нам всем идти и что всем нам делать далее? Как нам всем вместе жить, чтобы не умереть и не исчезнуть?»

      Вот девятнадцатый век и был для России этим самым временем. Что делать? Писатели и философы, политики и даже сам царь пытались дать свой ответ.

      А художник? Он разве мог оставаться в стороне? Самые смелые брали в