30 апреля 1768 г. Коттини писал во Флоренцию о реакции императрицы Екатерины II на события в Черногории и оживление ее почившего супруга. Так, русский посол в Вене князь Голицын сообщил венецианскому посланнику Реньеру, что императрица после тщетных обращений к черногорцам и к их «Прото-папе», главе местной православной церкви, решила отправить в этот регион специального советника Мерка (Merch). Обманщик, называвший себя Петром III, несмотря на поддержку, которую Россия оказывала Черногории в XVIII в., лично оскорбил Екатерину, Россию и Венецию. В случае неуспеха специальной миссии российская императрица грозила лишить Черногорию своей милости и щедрости.
Важно, что Екатерина II попыталась воспользоваться общностью интересов России и Венеции в Черногории для координации совместных действий. Она предлагала венецианскому Сенату поддержать активность русского агента в Черногории, деятельность которого, как была уверена императрица, послужила бы к обоюдной пользе государств. Однако осторожная республика поспешила – при посредстве Реньера – вежливо отклонить предложение России, ссылаясь на мир с Оттоманской Портой[927]. Кроме того, венецианское правительство предписало своему посланнику сообщать о ходе переговоров с Д.М. Голицыным венским властям, которые, как отмечал в своей депеше Коттини, остались довольны занятой Венецией позицией[928].
Недовольство активностью Маруцци, продемонстрированное Оттоманской Портой, а также действия агентов русской императрицы в Черногории, значительно осложнили отношения Венеции с Россией к зиме 1768-1769 г.[929]10 декабря 1768 г., т.е. непосредственно после аккредитации Маруцци при венецианском Сенате, тосканский консул Коттини писал во Флоренцию, что Турция дала знать венецианскому правительству (через посла в Константинополе), что крайне отрицательно смотрит на открытие дипломатических отношений Венеции с Россией, говоря о необходимости точно следовать статьям мирного договора в Пассаровице 1718 г. В своем ответе венецианцы заявляли об уважении подписанных прежде трактатов и строгости избранной ими стратегии нейтралитета в начавшейся войне[930]. Что же касается русского посланника, то его присутствие в Венеции не должно было волновать Турцию: в сферу компетенции Маруцци входили исключительно торговые дела, политики никак не касавшиеся. Далее венецианцы отмечали, что статус Маруцци точно определен не был, поскольку маркиз имел одни и те же бумаги для представления во всех итальянских государствах. Кроме того, посланнику Венеции в Константинополе были даны указания лично разъяснить визирю истинное положение Маруцци в Венеции: якобы богатый православный купец Маруцци получил в России титул посланника в награду, между тем как подобного рода титулы не имели в Европе никакого