На плечо легла рука Лайт. С трудом андроид поднял голову – фигурка девушки разделилась на три. Они прыгали и дёргались перед глазами.
– Такое бывает с непривычки, – объяснила она. – Совсем забыла тебя предупредить, прости.
– Да уж, – утирая слюну с губ, просипел Ретт.
– Кстати, не отключайся так резко, это может быть опасно. Ладно ещё сейчас ты был во внешних уровнях «синтетики». А вот из глубинных подсетей так просто не вырвешься – погибнешь.
– Я понял.
Он вспомнил «грохочущее» ощущение от возврата сознания в тело.
– Ладно, – отходя, сказала Лайт. – Приходи в себя, потом попробуем продолжить. А пока послушай о тонкостях работы с сетями…
Ретт быстро осваивался на «Афелии». Его разум работал споро, а пустая память наполнялась навыками, умениями и знаниями. И всё было бы замечательно, если бы по вечерам жутко не болела голова. Иногда настолько сильно, что андроид по-настоящему завидовал мертвецам, которые остались в утилизаторе на Экстремуме. Он сдерживал стон, рвущийся сквозь зубы, ворочался на своей койке, пытаясь найти такую позу, в которой боль была бы слабее.
Надо бы сходить к Зере, но Ретт тянул с этим. Она обязательно доложит об этом недуге Вергилию, и он может засомневаться в том, что андроид будет способен выполнять свои функции. Боли, скорее всего, были последствиями повреждения блока памяти. Ретт, насколько это возможно, старался их игнорировать.
Повинуясь непонятной и необычной для него тяге к знаниям, свободное время андроид использовал для того, чтобы узнавать новое. В сеть «Афелия» была загружена огромная библиотека абсолютно разных данных, и, заканчивая вечером дела, Ретт подключался к «синтетике» корабля, загружал в свою память информацию, а затем принимался изучать раздел какой-нибудь из существующих наук.
Иногда андроид подолгу лежал без сна под гул двигателей и похрапывание товарищей по общей каюте. В такие моменты он осмысливал то, что усвоил за прошедший день. Окружающий мир начал оформляться в его сознании, представляясь многогранным и полным различных оттенков. Впрочем, новая жизнь Ретта только началась, а факты из истории, психологии, естествознания и многих других наук, которых он успел коснуться, были лишь подспорьем, дощечками в океане вселенной, что должны были помочь ему удержаться на плаву.
Ретту всё это казалось крайне интересным, но очень часто настигало ощущение, что он лишь вспоминает какие-то давно забытые им вещи, а не учится чему-то новому. Ведь был же андроид кем-то до чистки и до потери памяти, контактировал с окружающими, жил в каком-то обществе, что-то умел. Но хотя бы примерно понять, кем он был раньше, приобретаемые знания не позволяли.
Из истории на Ретта самое большое впечатление произвела фигура бессменного и, как утверждали