– Проходи, тебя ждут, – ничего не заподозрил киборг.
Андроид шагнул в помещение с белыми стенами, разительно отличавшееся от того, где его осматривала Зера. «Кабинет», – подумал он, слово всплыло из глубин сознания. Вдоль стен тянулись полки, заставленные плоскими металлическими рамками. Сейчас они были не примечательны, но Ретт знал: при включении между ними появляется голографическое изображение.
Напротив вмонтированного в стену иллюминатора, транслировавшего голоснимок зелёного луга под голубым небом, располагался стол каплевидной формы, белый с бледно-фиолетовыми прожилками. За ним Ретт увидел рыжеволосую девушку с очень светлой кожей. Глаза психолога были неестественно голубыми и ярко светились. Взгляд её застыл, она смотрела куда-то в пространство перед собой. На виске её светилось голубое кольцо церебрального имплантата.
Дверь за Реттом закрылась, он шагнул вперёд. Психолог тут же «ожила», лучезарно улыбнулась ему и пригласила сесть, указав на кресло через стол.
– Доброе утро! – голос девушки звенел радостью, словно она увидела лучшего друга. – Меня зовут Хелена. А вы Ретт Калестон? Зера передала мне данные о состоянии вашего здоровья. Можете не сомневаться, с вашим телом всё в порядке…
– И вы хотите понять, насколько всё плохо с моим разумом?
Раздражение, досада, злость.
Ретт не собирался грубить ей, слова вырвались против воли. Он не понимал, чего она хочет добиться от человека, чья жизнь насчитывает один день. Хелена на секунду опешила, затем снова улыбнулась:
– В общем-то, да. Но не обязательно всё будет плохо. Расскажите для начала, как вы себя чувствуете.
Андроид помедлил с ответом.
– Устал, – пожал он плечами. – В остальном – я не знаю. Почему-то пока ничего толком почувствовать не могу.
– В отчёте Зеры сказано, что вы лишились воспоминаний, даже тех, что должны были храниться в органической части мозга. Усталость – это нормально. Всё происходящее для вас в новинку, так сознание защищается от непривычно большого потока информации. Из-за этого вы чувствуете апатию. Через несколько дней интерес к жизни вернётся.
Ретт закинул ногу на ногу, глядя мимо Хелены. Он рассматривал пейзаж за её спиной. Зелёный лужок казался каким-то идиотским. Захотелось уничтожить эту пасторальную картинку. Чтобы справиться со странными эмоциями, он вновь посмотрел на девушку. Она убрала рыжую прядь за ухо.
Рассказать ей о сне? Нет, не стоит. Он хотел оставить это воспоминание себе. Кроме него, у Ретта больше ничего не было.
– Надеюсь, вы правы, – попробовал он улыбнуться в ответ, но, по собственным