От этого заявления уже попахивало бунтом, и воевода приказал вывести строптивца во двор и выпороть за неуважение к князю. Вельскому судару подумалось, что это будет уроком остальным старшинам, и правда: в тот день уже никто не осмелился перечить.
Однако выпоротый Войнег не только был главой большой общины, но и, занимаясь торговлей, пользовался всеобщим уважением. И, выйдя во двор по окончании собрания, большинство старшин стали помогать избитому товарищу подняться на ноги и дойти до Мсты.
– Ничего, я еще посчитаюсь с этим вонючим козлом! – ругался Войнег, усаживаясь в лодку. – За каждую каплю крови заплатит.
– Зря угрожал ему при всех, – заметил сосед Верета, когда отплыли от берега. – Если кто донесет, могут быть неприятности. Ладомир – сволочь трусливая и злопамятная.
– Не по зубам я ему…
Несмотря на такие заявления, оказавшись дома, Войнег велел брату Белоусу отобрать одиннадцать мужчин и, снабдив их всем необходимым для строительства острога, завтра же отправить в усадьбу вельского судара.
– А с местью мы обождем, – пояснил он. – Надо сперва поправиться.
Только через полмесяца Войнег начал понемногу выходить из дома, и все это время его не покидали мысли о мести вельскому судару. Но пока Ладомир – княжеский воевода, его убийство даже на законном поединке считалось бы преступлением.
Возможность поквитаться с мерзавцем появилась вместе с Веретой, который его навестил и рассказал, что в Словенске все только и говорят, что о предстоящей войне с варягами. Буревой собрал там всех старшин и сударов, чтобы обсудить и утвердить это решение.
– Но ведь нас с тобой туда не позвали, – ухмыльнулся Войнег. – Значит, князь собрал не всех старшин.
– А что это меняет? – не понял Верета.
– Только то, что это не наша война. Тем более ничем хорошим для словен она не закончится.
– И что ты предлагаешь?
– Ну, в этом деле каждый сам за себя. Я бы лично ушел на Чагоду или Мологу. Туда ни Буревой, ни варяги не доберутся.
Но когда Войнег заговорил об этом с младшим братом, тот неожиданно заупрямился. Белоус считал, что они не в том возрасте, когда так просто начинать все заново. Да и переселялись обычно ранней весной, чтобы было чем кормить на новом месте скотину. Единственное, на что он согласился, – так это отправить на Чагоду часть молодежи.
– Будь по-твоему, – не стал далее настаивать старший брат. – Я сам их провожу.
Сборы затянулись на несколько дней, и перед самым уходом стало известно о вернувшемся из Словенска Ладомире. По слухам, князь поручил ему, собрав дружину, выступить в варяжские земли на Свири, а сам с основными силами готовится идти на Любшу.
– Жди теперь гостей от воеводы, – предупредил брата Войнег. – Будут обо мне расспрашивать, скажи: уехал по торговым делам. На рассвете мы уйдем.
Ватаги охотников тогда часто покидали дома для зимнего пушного промысла, поэтому дорогой они не вызвали