Слезы все-таки выступили. Дед отвернулся, суетливо полез сворачивать самокрутку-цигару, зажег, пыхнул. Лицо уже выглядело спокойным. Дед теперь, как бы разговаривал сам с собой. Разводил руками, поглаживал седые пышные усы, смотрел в сторону. Так бывало с ним, когда речь заходила о любимом сыне. Оканчивалось это тем, что он останавливал взгляд на жене, яе Софие и, как бы стряхивая с себя навязчивые мысли, спрашивал:
– Так, о чем это я?
Та реагировала молниеносно:
– Об Митиной учебе ты даешь советы. Как и где ему учиться…
Харитонов дед и в самом деле был помешан на учебе внука и очень печалился, что самому пришлось остаться неучем. Побывав как-то в школе Харитона, он увидел стенд со словами Ленина «Учиться, учиться и учиться». С тех пор Самсон неустанно советовал всем друзьям Харитона учиться и учиться. Своего же внука хотел видеть непременно бухгалтером, как говорится, чтоб пошел по стопам отца. Особенно настойчиво он стал говорить об этом с того времени, когда Харитон, глядя на Генерала, хотел бросить школу. Самсон требовал от внука хорошей учебы с тем, чтобы в будущем доказать всем, что Харитониди не лыком шиты, работать умеют головой и с большой пользой.
– Ты должен всем показать, что можно и нужно быть честным человеком, даже там, где это трудно, то есть в бухгалтерии. Русские слова он говорил трудно, но слово «Бухгалтер» без буквы «х» в его устах звучала музыкой.
– Дед, я не собираюсь быть бухгалтером, я буду летчиком, – с пятого класса твердил ему внук. Но дед не советовал мечтать о небе.
– Ты иностранно подданный. Подданный Греции. К тому же, сосланный. Таких в серьезные училища не берут. А вот в бухгалтеры, может, пробьешься.
– Что ж, кроме, как бухгалтером, я никем не могу стать? – обиженно кривил губы внук.
– Не знаю. Сам подумай, где тебе добывать хлеб насущный. Мы не вечные. Ты один. Ни матери, ни отца. Ну, отец еще придет, даст Бог, выйдет из тюрьмы. Спасибо, мы у тебя есть, да дядя родной, Пантелей. Он в обиду тебя не даст. Слава Богу, – дед истово крестился, поворачиваясь лицом к востоку.
Мать у Митьки умерла от дизентерии в первый год их зимовки в землянке. Она слабая была, постоянно болела. Дед даже говорил, что у нее появились симптомы тихого помешательства на почве тоски по Аристотелю после того, как посадили его в тюрьму. По странному совпадению у нее была фамилия Харитонова. Самсон с Софией не признавали ее, не хотели русскую невестку, благословения на брак не дали, так что отец и мать Мити не были зарегистрированы. Когда его посадили, только тогда они смягчились и забрали ее, беременную, к себе, потому как родных в Хосте у нее не было. Невестка деда Самсона была среди первых, кого похоронили на Осакаровском кладбище. Митька чудом выжил. Яя София не снимала его с рук, грела его своим телом и днем, и ночью.
В прошлом году, на родительский